Война Ночных Охотников
Шрифт:
Белоснежная шляпа вспыхнула ослепительным солнцем в его руках, затмевая свет искусственных ламп.
***
Когда Лена и Вера скрылись внутри здания, Гриша застонал и вцепился пятерней в бороду, дернул пару раз, выпуская пар. Выматерился, хлопнул ладонью по крыше «шестерки», оставив на белом металле вмятину и застыл пожирая глазами пустую площадку перед крыльцом банка. Солнце, спрятавшееся за тучи, похоже, и не собиралось выбираться обратно. День превратился в зыбкие сумерки, в воздухе пахло мокрой пылью и озоном. Набухшие облака вперевалку спускались к крышам, как
Григорий, следивший за стеклянной дверью банка как хищник за добычей, вздрогнул, когда уловил намек на движение. Он прищурился, пытаясь разобрать, что происходит там, внутри, в холле, залитом отблеском красных ламп. Зыбкие тени. Люди – целая толпа. Казалось, они выскочили прямо из стен и мгновенно заполонили весь холл.
Выдохнув, Григорий тихо заворчал, как недовольный зверь. Он мотнул лохматой головой, разминая шею, подался вперед, прислушался. Выстрелов не слышно. Толпа в холле редеет, словно расходится по заранее назначенным местам. Ловушка, пропустив жертву, захлопнулась.
Шумно дыша, Григорий подался назад, сунул лапу в карман и в сотый раз за последние пять минут достал смартфон. Глянул на темный экран, потряс аппарат, словно это могло помочь, чертыхнулся.
Рев мотора и визг шин заставил его вскинуть голову. Присев за машину он потянулся за пистолетом и тут же застыл с открытым ртом.
Из-за поворота на пустую улицу вылетела завывающая движком машина. Зеленый фургончик УАЗ, древняя «буханка», которую кое-где еще использовали как «скорую». Машина была старенькой – обшарпанная, с ржавыми пятнами, с оторванным бампером, она выглядела так, словно вырвалась из ада для старых машин. К крыше у нее была привязана длинная складная лестница, задние стекла были закрашены зеленой краской, к борту прикреплен дорожный знак «стоп» а на морде красовался логотип городского метро.
Натужно ревя и громыхая, как ведро с металлоломом, машина промчалась по дороге и, поравнявшись с Гришей, судорожно хватавшимся за пистолет, завизжала тормозами.
Фургон занесло. Оставляя черный след на асфальте, он завилял, повернулся, хлопая открытыми задними дверцами, и, наконец, остановился, у обочины. Тот час на асфальт выпрыгнул водитель в комбинезоне дорожного ремонтника. Грубые синие штаны на лямках, огромная куртка со светоотражающими полосами. Широкие плечи, покатый лоб, оскаленные зубы… Прихрамывая, водитель бросился бегом к ко входу в банк. А за ним следом, из распахнутых створок фургона, на асфальт хлынула бурая волна. Крысы. Десятки. Сотни. Как оживший ковер они бросились следом за хромающим водителем, стелясь по темному асфальту.
– Еп! – воскликнул Борода, и выбросил руку вперед, словно пытаясь ухватить бегуна за плечо. – Ты…! Куда…? Вадим! Вадим!!
Оборотень не ответил. Пошатываясь на ходу, он в два прыжка преодолел открытую площадку и, достигнув ступенек, согнулся пополам. Куртка словно взорвалась – синие лоскуты с треском взметнулись в воздух, а вперед рванулось гибкое тело огромной собаки размером с теленка. Стекло вращающихся дверей брызнуло во все стороны, рассыпаясь мелкими белыми осколками, похожими на крупу. Зверь мгновенно скрылся в темноте холла, а следом за ним в открывшийся провал бесшумно хлынул бурый поток. Крысы шли вперед сосредоточенно и быстро, прыгая друг по другу, толкаясь, как школьники в метро. В мгновение ока живая река грызунов втянулась в разбитую дверь, и площадка опустела, оставшись такой же тихой и безлюдной, как и пять минут назад.
– Мать, - потрясенно выдохнул Борода, опуская руку. – Да что ж… Вы ж…
Он снова хлопнул по крыше машины, оставив на ней еще одну вмятину, и зарычал, вцепившись пятерней в безмолвный мобильник. Ткнув в знакомый номер, он притиснул хрустнувший экран к уху, и выругался, выслушав стандартный ответ о том, что абонент временно недоступен.
– Да я тебя, - пробормотал он, трясущимися руками пряча телефон в карман. – Вас всех… Вы меня…
Кося налившимся кровью глазом на развороченные двери банка, Григорий потянул на себя заднюю дверь жигуленка. Там, на сиденье, в тряпье лежал короткий дробовик с тремя зарядами, способными остановить тролля. Этого должно было хватить – на первое время. Секунд на пятнадцать. А потом…
Вскинув голову, Борода бросил взгляд на площадку у входа в здание. И вовремя – из-за правого угла появилась целая толпа. Десяток человек в черных костюмах, с яркими галстуками, выстроившись цепочкой, дружно трусили к крыльцу. Пробежав вдоль стеклянной стены дома, они по одному начали нырять в черный проем, сжимая в руках небольшие пистолеты.
– Резерв, - буркнул Борода, распахивая дверцу. – Резерв, твою мать. Я вам ща устрою подготовку спортивного резерва, и городского и олимпийского…
Сосредоточено сопя, он нырнул на заднее сиденье, потянулся к тряпью и тут же вздрогнул, когда в кармане пискнул телефон. Выпрямившись, он стукнулся головой о крышу, с проклятием выдрался наружу, выхватил мобильник и впился взглядом в экран.
– Жди, - прочитал он. – Жди?
Потом он прочитал вторую строчку и медленно разжал пальцы. Осторожно прикрыл заднюю дверцу, положил руки на помятую крышу машины и, сердито отдуваясь, уставился на крыльцо. Указания были недвусмысленны. И они касались его. Только его.
***
Кобылин начал двигаться, прежде чем погасло искусственное солнце в его руках. Ожогов он не чувствовал, а глаз не открывал – бессмысленно. Он успел сомкнуть веки, но адская осветительная смесь из фосфора, магния и черт знает чего еще, полыхнула так ярко, что перед охотником все равно плавали зеленые пятна. Оставалось надеяться, что остальным пришлось еще хуже.
Шагнув вправо, Алексей наткнулся на тролля, размахивающего руками. Легким движением скользнул под правую, вышел за спину и запрыгнул на широкие плечи. Загремели первые выстрелы, но полуослепшие стрелки, судя по реву, попали пока только в тролля.
Из рукава в ладонь Кобылину выпал пластиковый трехгранный штырь, напоминающий напильник. Тонкий, острый и невероятно крепкий, он был прочнее иного кинжала. Алексей успел вколотить его, как гвоздь, точно в маковку троллю – одним рассчитанным движением всадил орудие в мягкую часть черепа, пробив ее, и погрузив пластиковое острие прямо в мозг. В следующий миг на него налетело что-то легкое, с острыми когтями, и сорвало охотника с еще стоявшего на ногах, но уже мертвого, тролля.
Кобылин упал на пол, сверху навалилось мягкое тело упыря, и охотник хлопнул себя по груди. Пыль из спрятанных тонких пакетов рванулась из рукавов и отворотов пиджака, окутав охотника удушливым облаком из серебра, чеснока и химреактивов. Старое испытанное средство в мгновенье ока превратило горло и легкие упыря в плавящийся кислотный котел. Тот отпрянул, гулко подвывая, как водопроводный кран.