Война после войны
Шрифт:
— А вы наглец Рихтер или мне называть вас Дымпкофф. — Группенфюрер был зол и не скрывал этого. Последнее слово он попытался сказать по-русски. Два года этот урод палачествовал на Руси, а язык так и не освоил.
— Называйте лучше Рихтером, господин Дитрих. Я уже почти привык к этому имени. Владимиром Степановичем Дымковым я был всего шесть лет, а подполковником Государственной Безопасности всего полгода. До тридцать восьмого года меня звали совсем иначе. — Я позволил себе издевательски усмехнуться.
— Собственно говоря, я к вам по делу. На сегодняшний день вы должны мне восемнадцать
Мне надо вывести этого скота из себя. Эх, кто бы видел эти рожи! Полцарства за зрителей. Ну, почему я не художник? И генерал-лейтенант СС, и его верный цепной пёс были удивлены донельзя.
Какая привязанность и трепетная верность. С двадцать девятого года Рихард фон Готтерберг таскает за собой Артура Вернера, а тот служит ему верой и правдой. Отметилась эта сладкая парочка во всей Европе: Германия, Австрия, Польша, Франция, Бельгия. Два года эти мрази топтались по России, потом опять Франция, Голландия, Дания и Норвегия.
В последний год войны они зачищали концлагеря, гетто и тюрьмы, на их счету несколько полностью уничтоженных госпиталей и больниц. Народу перебили просто невероятное количество. За то, что эти двое у нас натворили с них живых надо кожу содрать. Ну, ничего ещё не вечер. Никуда они не денутся, слишком заметные. Родственники рядом, процветающий бизнес, покровительство местных властей, недвижимость. Работа опять-таки непыльная и теперь неразъезная. Можно чаще бывать дома с любимой племянницей.
— Вы сумасшедший Рихтер? Вы понимаете, что и кому вы это говорите? — Во! Нормально. Теперь Готтерберг взбешён. Слишком быстро выходит из себя. Надо его немного придержать, а то эту падлу хватит «батюшка Кондратий», а без него мне отсюда живым не уйти.
— Конечно, понимаю господин Дитрих. Собственно говоря, это второстепенное для меня дело. Я пришёл предложить вам свои услуги и разъяснить некоторые возникшие недоразумения. Начнём с последнего.
За два прошедших года вы внедрили в мои коммерческие структуры двенадцать своих агентов. Ваших людей нет только в публичном доме на складе. Интересно, почему? Фрау Бенке подошла бы вполне. У неё впечатляюще достойные формы и весьма разнообразная техника сексуальных услуг. Тем более что своих партнёров она меняет как перчатки и не гнушается доить их.
В «бардаке», конечно, заработки меньше, зато постоянны, и не надо бегать по городу в поисках клиентов. Именно так я и вышел на это уютное заведение. Как только я понял, что Грета Бенке наставляет мне рога ещё с двумя престарелыми господами, я пустил за ней свою службу наружного наблюдения и вышел на этот рай для состоятельных немецких господ.
Разумеется, я понял это, значительно раньше того момента, когда вы подложили её ко мне в постель. Я всегда проверяю своё окружение, а особенно новых друзей.
Да. Чуть не забыл. Передайте, пожалуйста, Ценнеру, что, подкладывая под нужного человека проститутку, необходимо её контролировать. Привычки очень сложно искоренить. Если бы фрау Бенке была немного
Кстати. Вы знаете, что эта молодая, но уже слишком опытная, женщина — наркоманка? Во второй папке сверху досье на ваших ближайших помощников. Там же и адреса, где фрау Бенке берёт кокаин. Порекомендуйте ей меня. Мой человек не разбавляет продукт мелом и сахарной пудрой. Боится, и правильно делает, предыдущего мои ребята скормили аллигаторам живьём.
Милые зверушки были очень довольны. На одной из фазенд мой человек выращивает аллигаторов. Мясо его рептилий весьма ценится в ресторанах этого города. Знали бы повара и владельцы рестораций, чем он откармливает своих питомцев. Вернее кем. Вот удивились бы.
О! Хорошая идея! Надо будет попробовать распространить парочку слухов, а потом скупить разорившиеся заведения.
Верхняя папка — люди гауптштурмфюрера СС Карла Ценнера. Вы не подскажете кто додумался набрать в наружное наблюдение охранников и надзирателей из его концлагеря? Они же все в розыске и весьма непрофессиональны. У Карла Ценнера было всего двое грамотных полицейских. К моему глубокому сожалению, они оба погибли.
Что поделать? Издержки профессии. Их руководство должно было подумать, за кем можно посылать слежку, а за кем это просто опасно для их жизни.
Послать Харальда Ольберга в порт мог только самый последний кретин. Он же никогда ничего тяжелее кроме протоколов допросов и перьевой ручки в руках не держал. Этот почтенный мужчина был настолько неловок, что упал с пирса.
Какая нелепая смерть! Говорят, что Харальд так забавно кричал, когда падал. Оказывается, бедняга Ольберг совсем не умел плавать. Правда, это было бы нелегко сделать с переломанными ногами, но тем не менее.
Третья папка сегодняшняя смена охранников клуба, включая досье на вашу дрессированную обезьянку штурмшарфюрера СС Артура Вернера. Именно через него я вас и нашёл. Ваша обезьянка слишком заметна и слишком любит свою мамочку. Я и не знал, что у горилл такие сильные родственные привязанности. Вернер слишком часто появляется в городе пешком. Имеет смысл выделять ему машину для посещения родственников. Это просто рекомендация господин группенфюрер, не более того.
Там же план вашего клуба со всеми не внесёнными в план помещениями, подвалом и подземным ходом. Не надо по нему сейчас ходить, он заминирован моими людьми три часа назад, а чтобы вы не наделали глупостей, мы дополнительно поставили там пару пулемётов. Хотя и одного более чем достаточно.
Телефонная линия сегодня контролируется на подстанции. Вы, конечно же, можете позвонить и мои люди с удовольствием вас послушают. Вот только пообщаться Вам удастся только с ними.
Да, кстати. Одно маленькое дополнение: пока я нахожусь в этом уютном местечке из Вашего ресторана никто живым не выйдет. Извините, но я слишком трепетно отношусь к собственному телу. К моему глубочайшему сожалению, за прошедшие годы я к нему немного привязался.
За мной вы тоже следите два года периодически и последние полгода плотно. Ваших агентов наружного наблюдения в Майами мне даже пришлось уничтожить. Именно поэтому вы должны мне деньги господин группенфюрер.