Война после войны
Шрифт:
— Вы знаете, Рихтер я передумал. Пожалуй, вы останетесь у меня в подвале. Вы слишком много знаете. Пока я не выясню, из каких источников вы почерпнули информацию обо мне, вы покинуть меня не сможете, а потом выпускать будет уже некого. — Группенфюрер сокрушённо вздохнул и отпил из бокала вино. Мне на мгновение показалось, что он действительно сожалеет о такой неприятности.
Ай, молодца! Ты меня прямо порадовал. Было бы странно, если бы он не попробовал показать зубы. Всё-таки генерал СС. Зубр. Монумент. Самая большая амёба в местной луже, а тут приходит неизвестно кто, и пытается окунуть его головой в дерьмо. Неужели клюнул на золото? Или всё же на людей в стране? Не может быть, чтобы Организация не была связана с американцами.
— Вы меня не разочаровали, господин генерал. В общем, я так и думал. У нас с вами осталось всего восемь минут. Эти восемь минут мы проведём с вами с пользой. Позовите, пожалуйста, Вернера и ещё одного охранника. Я хочу вам кое-что показать. — Ещё через пару минут отодвинулась портьера, и рядом со мной встал Хуго Берендс. Артур Вернер стоял чуть дальше, ближе к группенфюреру.
— Знаете господин Дитрих, в чём ваша основная ошибка? Основная ошибка не только ваша, но и всех без исключения ваших людей, заключается в том, что вы ведёте себя как в Фатерлянде. То есть в месте, где вас все знали и боялись.
Вы здесь царь и бог. Ваш телохранитель волк среди ваших цепных псов, и мы сейчас находимся в вашем собственном государстве. Небольшом, но набитым преданными лично вам подданными.
Ваша основная ошибка заключается в том, что вы все уже несколько лет живёте в мирной жизни, а я до сих пор на войне. — Говорил всё это я неспешно, спокойным менторским тоном, и сразу же без перехода резко и сильно ткнул стоящего рядом Хуго Берендса маленьким метательным ножом в бедро.
— Scheisse! — Воскликнул гестаповец из Кракова и, зажимая рукой окровавленную штанину, отшагнул от меня на шаг, скрывшись за портьерой. Нож остался у меня в руке, и я протянул его над столом.
— Вот в этом ваша ошибка Вернер. Меня надо было не только формально, обхлопать по бокам. Вам жизненно необходимо было раздеть меня догола и спеленать в смирительную рубашку. Только в этом случае при встрече со мной у вас остался бы мизерный шанс, остаться в живых.
Вы не охранник и телохранитель. Вы обыкновенный палач и холуй, а мы не в Германии, а в Южной Америке.
Нож смазан одним очень забавным ядом, произведённом в экспериментальной лаборатории «Лерман Центра». Хуго Берендсу осталось жить несколько минут. Противоядия не существует. Я мог убить вас и группенфюрера в любой момент и прорваться через кухню, таких ножей у меня с собой шесть штук. Вы сильно удивитесь, что я могу сделать всего за несколько мгновений этими малышами.
Я могу убить себя, и тогда произойдёт то, что произойдёт через пять минут. Подождём ещё немного господин Дитрих? Вам будет очень познавательно, правда демонстрация обойдётся несколько дороже. Пока прибавим к нашей сумме пятьдесят процентов, но, если вы будете упорствовать, то сумму я утрою или удесятерю. Всё будет зависеть от моего настроения, но в любом случае, чем больше я продемонстрирую вам своих возможностей, тем дороже вам это обойдётся.
Вы, вероятнее всего, послали своего гонца и ждёте результата? Посмотрим, что вы успеете сделать за пару минут. Я почти уверен, что, не услышав выстрелов, вы считаете, что ваши гонцы прошли моих людей. Вынужден вас разочаровать — это совсем не так. — На маске гестаповского генерала не отразилось никаких эмоций. Готтерберг по-прежнему спокойно потягивал вино из пузатого бокала, невыразительно поглядывая на меня, а вот Вернер был готов порвать меня голыми руками. Вот только команды «фас» так и не поступило.
Я демонстративно посмотрел на часы и улыбнулся. Контрольное время прошло. Сейчас начнётся второй вариант. На крышах всех домов вокруг клуба сидят снайперы с винтовками АВС и СВТ с глушителями. Сейчас они откроют огонь по первому же приехавшему в клуб гостю и по охранникам во дворе. Внутренний двор просматривается с одной из крыш, а ещё окончательно не стемнело, да и сам двор всегда освещается. Ещё через несколько минут рядом с нами появился Альфред Егер и принялся что-то шептать Вернеру.
— Господин Дитрих прикажите Егеру говорить громче. Мне тоже интересно как стреляют мои снайперы. — Я постарался, чтобы в голосе прозвучала издёвка.
— Доложите Егер! Без подробностей. — Гавкнул группенфюрер. Ну, наконец, хоть какие-то эмоции.
— Ресторан обстрелян снайперами. Убито шесть человек. Из них двое гостей, ранен один. Берендс умер. — Взволнованно доложился бывший лейтенант СС, на счету которого было больше трёх тысяч загубленных душ.
— Раненый умрёт. Помните? Наш крайне редкий яд. Это моё дополнение к одной из новинок «Лерман Центра» господин Дитрих. Бесшумные автоматические винтовки советского производства. Они очень скоро появятся в моём магазине.
То, что вы не слышали выстрелов, ровным счётом ничего не означает. Во всех переулках стоят мои группы захвата с бесшумным оружием и на автомашинах.
Оружие с приборами бесшумной и беспламенной стрельбы очень удобная штука. Если мы с вами договоримся в цене, то я продам вам оружие, оборудованное подобными приборами, а попросту с «глушителями». Это не только советские винтовки. Приборы бесшумной и беспламенной стрельбы, возможно, установить и на американские автоматические винтовки М-1.
На творения господина Вальтера и на МП-40 подобные приспособления устанавливались ещё во время войны. Мы только слегка доработали их. У каждого оружия есть свои конструктивные особенности, поэтому отдельно «глушители» не продаются. Оборудовать ими можно практически всё оружие за исключением нескольких советских образцов.
Через двадцать минут начнётся то, что я пообещал вам в самом начале нашей встречи, а если я умру, то полный пакет информации о вас и ваших людях уже на следующий день дойдёт до Управления Специальных Операций. Если сегодня вечером я не позвоню своему компаньону в Бразилию, то уже завтра утром копии вашего досье и полная информация на всех ваших людей уйдёт в управление генерал-лейтенанта Малышева.
Кстати, очень интересный персонаж. До сорок третьего года никто даже не слышал об этом человеке, а потом неожиданно вдруг ниоткуда появляется полковник Малышев и становится, не много ни мало, как личным представителем Сталина. Информация об этом человеке стоит очень дорого и её крайне мало.
Может, продолжим наши финансовые расчёты? С вас тридцать три тысячи долларов и не вздумайте подсунуть мне английские фунты и американские доллары производства «Великого Рейха». В конце войны ваше руководство, с какой только валютой не развлекалось, а я на шута не похож.