Война среди осени
Шрифт:
— Что, так сразу? — удивилась Лиат.
Конечно же, нужно было идти немедленно. Она махнула рукой, отказавшись от вопроса раньше, чем юный слуга успел опомниться от ее резкого тона. В гордом негодовании он выпрямил спину и зашагал вперед, указывая ей путь. Лиат пошла следом.
Жена Оты стояла на балконе, который выходил в огромный зал. В ее одеждах сочетались нежно-розовый и желтый — цвета очень шли к оттенку ее кожи. Она смотрела вниз, на широкий бассейн фонтана, струи которого взлетали так высоко, что почти касались сводов. Мальчик остановился и принял позу глубокого почтения.
В бассейне играли дети. Они обдавали друг дружку брызгами, носились, неуклюже подпрыгивая, в воде, которая скрывала их ноги выше колен, а взрослому едва ли дошла бы до середины икры. На одних были мокрые хлопковые халаты, которые липли к их маленьким тельцам, на других — свободные холщовые штанишки, маленькие копии тех, которые носили простые рабочие. Сейчас они просто дети, подумала Лиат. Им еще нет дела до условностей, которые свяжут их потом, когда их щечки потеряют округлость, а в движениях станет меньше безудержного счастья. Но нет, в ней просто говорило умиление. На самом деле дети утхайема прекрасно понимали, как вести себя с ребенком низкого происхождения. Малышей, которые сейчас резвились и визжали в бассейне, одели так просто лишь потому, что они играли с равными себе. Это были дети великих домов, которых привели сюда, чтобы составить компанию мальчику, закутанному в халат. Тому, который спорил о чем-то с девочкой, капризно надувшей губы. Тому, чьи глаза и рот оказались точь-в-точь как у Оты.
Лиат подняла голову и встретилась глазами с Киян. Лицо хайской жены было непроницаемо.
— Спасибо, что пришли, — поблагодарила она под шум падающей воды и детский визг.
— Я не могла вам отказать. — Лиат кивнула на мальчика. — Это Данат-тя?
— Да. Ему сегодня лучше, — сказала Киян и поманила ее за собой: — Давайте присядем.
Они прошли в небольшую комнату для отдыха. Там Киян опустилась на низкую кушетку и жестом пригласила Лиат сделать то же самое. Здесь крики и плеск воды не мешали им говорить, хотя по-прежнему долетали до них. Лиат обнаружила, что этот шум, как ни странно, ее успокаивает.
— Я слышала, Найит-тя уехал с отрядом? — начала Киян.
— Да, — ответила Лиат и замялась, не зная, что еще сказать.
— Не могу представить. Я места себе не нахожу после отъезда Оты, но ведь он мой муж, а не сын.
— Я понимаю, почему он — Найит — уехал. К тому же его отец просил хая о нем позаботиться.
Киян взглянула на нее в замешательстве, потом кивнула.
— Вы говорите о Маати?
— Конечно.
— Стоит ли нам притворяться?
— Думаю, стоит, Киян-тя.
— Наверное. Да. Вы правы. Ну, конечно же, правы. Даже не знаю, о чем я думала.
Лиат рассматривала жену Оты: узкое лицо, черные волосы с белыми прядями, краски на щеках почти нет, ничто не скрывает морщин, оставленных смехом и болью. Женщина показалась ей мудрой и грустной. Киян глубоко вздохнула, будто ей стоило усилий вернуться из мыслей в реальность, и улыбнулась.
— У города прибавилось забот. Когда уезжает так много мужчин, это не может пройти бесследно. Нужно собрать урожай, засеять поля. Залатать крыши, пока не наступила
— В самом деле, забот немало, — согласилась Лиат, недоумевая, зачем Киян понадобилось вызывать ее, чтобы все это сообщить.
— Я собираю Совет жен. Думаю, мы устроим что-то вроде дневного пира, но на этот раз не для сплетен и угощения. Я должна позаботиться о Мати, пока не вернется Ота. Нужно сделать запасы еды и угля к зиме.
Разумеется, если доживем до нее. Лиат опустила голову, отгоняя мрачные мысли.
— Мудрое решение.
— Я приглашаю вас на совет, Лиат-тя. Мне нужна ваша помощь.
Киян смотрела на нее с надеждой. Лиат почувствовала себя неловко, но все же такое доверие польстило ей.
— Даже не знаю, смогу ли быть полезной…
— Вы — глава торгового дома. Вы знаете, как составлять планы, как уследить за людьми, которые делают разную работу, чтобы в конце все вышло, как надо. Я тоже разбираюсь в этом, но вот остальные, боюсь, растеряются. Они никогда не думали ни о чем, кроме красок для лица, одежды, сплетен и постельных утех, — сказала Киян и тут же изобразила позу раскаяния. — Не хочу сказать, что они глупы. Нет. Просто они воспитаны при дворе, а тут привыкли заботиться о том, что не стоит забот, если вы понимаете, о чем я.
— Очень хорошо понимаю, — ответила Лиат, посмеиваясь.
Киян подалась вперед и взяла ее за руку, так просто, как будто так и нужно было.
— Вы помогли Оте, когда он попросил. Вы поможете мне сейчас?
Согласие замерло у Лиат на губах. Она видела напряженное ожидание в глазах Киян, но слова не шли с языка.
— Почему? — спросила она. — Почему вы обращаетесь ко мне, когда мы — те, кто мы есть друг для друга?
— Кто же мы?
— Женщины, любившие одного мужчину. Матери… наших сыновей. Как вы можете забыть об этом хотя бы на миг?
Киян улыбнулась. Улыбка была жесткая. Решительная. Женщина не отпускала руку Лиат, но и не держала ее насильно.
— Я хочу, чтобы вы стали моей союзницей, потому что сейчас нам нельзя иметь врагов. К тому же мы с вами похожи. А еще я думаю, вы так же отчаянно хотите отвлечься от дурных мыслей, как и я сама. Война уже близко. Поэтому между нами должен быть мир.
— Тогда у меня тоже есть просьба.
Киян согласно кивнула.
— Когда Найит вернется, проводите с ним побольше времени. Поговорите с ним, узнайте его поближе.
— Потому что?
— Потому что вы хотите, чтобы я полюбила вашего мальчика, а я хочу, чтобы и вы хоть немножко полюбили моего.
В глазах Киян заблестели слезы. Женщина улыбнулась и пожала руку Лиат. И та сжала ее ладонь в ответ, словно утопающий, который хватается за веревку. Только сейчас Лиат осознала, насколько силен был в ней страх, насколько глубоко было ее одиночество. Даже Маати не мог ее утешить. Она не знала, как так вышло, просто вдруг очутилась рядом с Киян, уткнулась в ее плечо и заплакала. Жена Оты горячо обняла ее, бережно обвила руками, словно хотела защитить от всего мира.