Война в Кедровой Долине

Ламур Луис

Они стояли лицом к лицу и обрабатывали друг друга боковыми по корпусу, но в ударах Хейла уже не было прежней силы. Годы тяжелого труда, закалившие Трента, сейчас спасали его. К нему пришло второе дыхание, и он успокоился. Голова гудела от полученных ударов, но теперь он уже знал, что делать. Он снова увернулся и стал наносить сильные удары правой и левой. Затем увернулся вновь и всадил оба кулака Королю в живот. Колени Хейла подкосились, и Трент с маху ударил его в подбородок, от чего великан врезался спиной в стойку; приближаясь к нему, Трент перехватил взгляд Малыша.

На

лице юноши читалось изумление, смешанное с ужасом, но было в нем и кое-что еще: Малышу явно доставляло удовольствие это зрелище. Почувствовав отвращение, Трент повернулся к Хейлу.

А тот, очевидно, решил держаться до конца. Он снова бросился вперед, но Трент со всей силы ударил его правой в челюсть. Великан покачнулся и начал опускаться на колени, однако, прежде чем он упал, Трент достал его еще раз.

Король Билл упал, растянувшись на полу, и затих. Трент наклонился над ним, пытаясь определить, сможет ли Хейл подняться, и вдруг почувствовал к нему неожиданную жалость. Всю жизнь выигрывать — и вдруг оказаться избитым, избитым жестоко, да еще на глазах у тех, кем он привык повелевать.

Если бы Трента не окружали враги, он бы помог Хейлу встать и выразил бы ему свое сочувствие.

В салуне стояла тишина, и вдруг холодный голос, четко выговаривая слова, произнес:

— Не двигаться! Я не хочу никого убивать, но не будь я Куинс Хэтфилд, если не пристрелю первого, кто сделает хоть одно движение!

Никто не пошевелился и не нарушил тишины, ибо всем было хорошо видно, куда смотрит дуло винтовки, а сквозь раскрытую дверь виднелся и еще один ствол. Неизвестно, сколько еще там вооруженных людей. Поэтому все предпочли подчиниться приказу.

Трент в три прыжка пересек комнату и выскочил на улицу. У тротуара, рядом с лошадьми Хэтфилдов, стоял его мустанг. Трент вскочил в седло и тут же вытащил из седельной кобуры свой винчестер. Быстро обернувшись, он выстрелил в канделябр со свечами, разбив его вдребезги, и, сопровождаемый Хэтфилдами, помчался из города. Оказавшись на расстоянии примерно одной мили от Седара, они перевели коней на шаг, и Куинс подъехал к Тренту.

— Теперь я вижу, что если ты принимаешься за дело, то всерьез.

Трент пожал плечами и чуть не закричал от невыносимой боли. Любое, даже самое незначительное движение вызывало боль.

— Я пытался убедить его, но он и слушать меня не стал. Тогда я подумал, что хорошая взбучка покажет жителям Седара, что Хейл не всемогущ. Нам ведь понадобятся союзники.

— Представляю, как расстроится отец, когда узнает, что все пропустил! Он всегда говорит: больше всего на свете Хейл нуждается в хорошей трепке.

— Одной драки явно недостаточно, — сказал Трент. — Хейл — сильный противник. Стоит ему немного оправиться, и он нанесет нам ответный удар. У него есть и деньги, и люди, Куинс, а мы можем рассчитывать только на себя.

— Может быть, нам хватит и этого, да еще, глядишь, Бог поможет.

Эта стычка ничего не решит, и союзников у них не прибавится, думал Трент. Правда, у некоторых появились сомнения в исходе борьбы Хейла с поселенцами.

Они ехали, стараясь держаться густого

кустарника и предпринимая все возможное, чтобы сбить со следа возможную погоню, хотя вряд ли кто-нибудь решится преследовать их в такой темноте.

Спустя три часа Трент и братья Хэтфилды остановили коней у хижины Хэтфилда. Из темноты вышел высокий молодой человек и окликнул их.

— Это мы, Сол, — сказал Джесс. — Ты пропустил такую драку!.. Трент избил Короля Билла голыми руками! Избил до потери сознания!

— Думаю, Па будет доволен, — сказал Сол. — Мне это тоже по душе. Так, говоришь, Трент избил Хейла? Представляю, что это было за зрелище!

— А что, все уже спят?

— Конечно. Я сменил Лиджа всего несколько минут назад, но ты же его знаешь — он уже дрыхнет без задних ног.

— А О'Хара здесь? — спросил Трент. Его челюсть одеревенела и сильно болела; каждый мускул и каждая косточка его тела ныли. Хейл умел драться, и почти все его удары достигали цели.

— Да, он здесь. Он, Бартрам и Смизерс. Приехали утром. Отец решил собрать всех и обсудить, что делать дальше.

— Да, придется воевать, — сказал Трент. — Теперь уже в этом нет никаких сомнений. Хейл не собирается разговаривать мирно.

— Вот, значит, почему вы его избили. Ну, так ему и надо. Никто из нас не хочет воевать, но раз без этого не обойтись, будем воевать. И сделаем все, чтобы отстоять свои земли.

— У меня есть одеяло и плащ. Помолюсь и улягусь тут, под кустом.

Трент отвел мустанга в конюшню, снял рубашку и стал мыться в канаве, из которой поили лошадей. Недалеко от дома, у подножия скалы, бил родник, вода которого по одной трубе поступала в дом, а по другой — в эту канаву. Она была проточной и поэтому всегда чистой.

Лицо Трента опухло и горело, и холодная вода принесла ему облегчение. Один глаз почти полностью заплыл, а на скуле была глубокая ссадина; вероятно, ее придется зашивать. Впрочем, утро вечера мудренее. Матушка Хэтфилд здорово разбирается в таких вещах, да и молодой Бартрам больше года проработал с врачом и, перед тем как уехать на Запад, сам практиковал.

Трент разложил постель на опушке леса, недалеко от родника. Однако уснуть удалось не скоро. Руки его, как и лицо, опухли и горели от ударов, хотя во время драки он старался держаться поближе к противнику.

Интересно, как теперь будут развиваться события? Узнал ли Хейл о том, что Трент был у Риты? И знает ли он, что они — старые друзья? Вряд ли. Наверняка все подумают, что Трент ходил в «Хрустальный дворец», потому что в «Мекке» делами заправляют люди Хейла. Никому и в голову не придет, что он хорошо знает Риту.

Лежа без сна, он обдумывал сложившуюся ситуацию. У Хейла людей в пять раз больше, но беспокоило Трента не это — у них нет продуктов, вот что самое главное.

Конечно, в горах водится дичь, но если жить одной охотой, то скоро можно перебить всех животных. У каждой семьи был запас продуктов на случай непогоды или нападения индейцев, но этих запасов надолго не хватит. Без пополнения продуктов и патронов им не продержаться, а в Седар теперь путь заказан… Впрочем, кто знает…