Война всех против всех
Шрифт:
Он поглядел на меня, но я благоразумно промолчал, смотря на происходящее и придерживая рану на руке другой рукой. Затем вождь перевел взгляд на дядю, так и стоявшего с кувшином в руке.
— Как ты назвал Флавиев, сраный ублюдок? — спросил дядя. — С чего это ты взял, что мы не имеем права и возможностей управлять империей? Ты знаешь, что мы переживем тебя, а я еще приду и нассу на твою могилу, жалкий ты червяк?
Командир остготов оглянулся на своих усмехающихся товарищей и встал с ложа, проворчав при этом: «Эти чертовы римляне даже за столом валяются, как бабы, поэтому их всех надо трахать в задницу». Затем повертел головой, разминая шею, хрустнул костяшками пальцев и сказал, подойдя вплотную к дяде:
— Послушай, Павел, давай договоримся по-хорошему? Ты хороший воин и мы провели много сражений бок о бок. Я предлагаю тебе стать одним из нас. Ты женишься на дочери одного из наших вождей и станешь остготом. За пиршественным столом у тебя всегда будет почетное место. Но императором тебе не быть, понятно? Лучше уступи это место подобру-поздорову одному из нас и наслаждайся сделанным выбором. Тоже самое касается твоего брата и этого недоноска-племянника. Мы, так уж и быть, пощадим вас, сегодня мы добрые.
Дядя молчал и глядел на него, а я видел, что в его темных глазах разгорается ярость.
— Не слишком ли ты многого захотел, Ральф? — спросил он. — Разве такой был у нас уговор? Или ты забыл, что такое данная клятва?
Ральф огляделся на своих товарищей и те кивнули ему, одобряя его дальнейшие действия. Тогда он взялся за рукоять меча и сказал:
— Павел, клятвы, данные чужаку, не остготу, на самом деле не имеют никакой силы. Ты разве не знал этого? И потом, после того, как ты принес нам казну, зачем нам повиноваться тебе? Ты бы что сделал на нашем месте?
Дядя промолчал и Ральф снова усмехнулся.
— Вот видишь, Павел, тебе нечего возразить, потому что на нашем месте ты сделал бы тоже самое, даже не надо нам тут придумывать ничего. Так что говори, ты согласен стать остготом или тебе отрубить голову и посадить ее на пику?
Дядя вздохнул и обреченно пожал плечами.
— Пожалуй, вы правы, придется мне смириться.
Ральф торжествующе улыбнулся, в то время как его подняли вверх кубки с вином. В ночи вокруг шатра все также продолжал журчать ручей, а еще заухал филин.
— А для того, чтобы смириться, придется сделать вот так! — закричал дядя и выхватив меч, метнулся к Ральфу.
Он почти успел кольнуть его в грудь, но командир остготов ловко отпрыгнул в сторону, на ходу доставая свой меч и молниеносно отбил атаку дяди. Я отполз в сторону от сражающихся, потому что они очутились совсем рядом со мной.
— Вот, значит, каков на самом деле твой ответ, Павел? — спросил Ральф, хищно улыбаясь и перекладывая меч из руки в руку. — Что же ты сразу не сказал его, а пытался запутать нас? Хотя, глуп тот, кто доверится тебе, Павел, поэтому я и ждал нечто подобного.
— Заткнись и просто дай мне перерезать тебе горло, — попросил дядя. — После твоих слов мне хочется вымыть руки и тщательно почистить уши.
Он снова атаковал командира остготов, но тот грациозно ушел от атаки и напал сам. Дядя отбился двумя-тремя ударами. Они бегали по шатру, стремясь поразить друг друга, но все, чего достигли, это лишь пара царапин на руках.
Остальные командиры остготов разбегались на клинии, пили вино и кидали в сражающихся обглоданными бараньими костями, призывая их побыстрее закончить бой. Судя по всему, их совсем не волновало, что их товарищ мог проиграть.
Впрочем, это понятно, ведь если даже Ральф и проиграет, на его место всегда может стать другой кандидат. Я теперь наконец понял, насколько трудно Лаэлии приходилось с этими людьми, но теперь уже было поздно. Поскольку победа Ральфа никак не входила в мои планы, все, что я сейчас мог сделать, это хоть как-то помочь своему дяде, потому что его победа все-таки была предпочтительнее победы Ральфа.
Поэтому, когда они в очередной раз пробегали мимо меня, я просто-напросто взял и поставил шустрому остготу подножку. Он неуклюже повалился на пол спиной назад, поскольку никак не ожидал от меня такой подлости и мой дядя тут же прикончил его, пригвоздив мечом к полу палатки.
Я опасался, что другие командиры начнут возмущаться моей незаконной помощью, но они нисколько не рассердились. По их понятиям, Ральф был сам виноват, что не уследил за мной.
— Молодец, Павел, ты доказал, что и в самом деле умеешь владеть мечом, — сказал другой командир. — Но ты знаешь, что это ничего не меняет, теперь ты обязан будешь драться с другим нашим вождем. Ты же не думал, что мы дадим тебе уйти с такими огромными сокровищами?
— Я думал, что мы обо всем договорились, — тяжело дыша, сказал дядя. — Вы получите треть и будете моими наемниками. И будете повиноваться всем моим распоряжениям. Но ваше слово, оказывается, не стоит даже куриного помета, я могу просто плюнуть на него и растоптать в грязи.
Остготы возмущенно зашумели и вскочили с клинии. Да, теперь раздраженный дядя продолжал совершать ошибку за ошибкой, но что уж тут поделаешь, видимо, человек находился в состоянии аффекта и не мог полноценно отвечать за свои действия. Ральф между тем лежал на полу и судорожно шевелил руками, а вокруг него растеклась лужа крови, впитываясь в кожаный пол табернакулы.
— Эй, Павел, ты ведь не будешь говорить глупости и усугублять свою вину? Мы готовы пощадить тебя и твоего племянника, в память о твоих былых заслугах, но вот об императорском престоле и казне тебе придется забыть, — успокаивающе сказал один командир. — Иначе мы позовем одного из лучших воинов нашего племени и на этот раз твой мальчишка уже не поможет тебе.
Дядя обреченно опустил руки и промолчал. В это время в шатер ворвались другие мои старые знакомые, разбойники с большой дороги, Йори и парочка его друзей-дуболомов.
— Ага, — сказал Йори, увидев меня, все еще сидящего на полу. — Наконец-то, этот слизняк попался нам. Сейчас я тебе вырежу правила на заднице, как надо общаться с жителями этих гор.
Он направился было ко мне, но на его дороге встал дядя.
— Это мой пленник и не тебе разбираться с ним сейчас, — сказал он, держа в руке окровавленный меч. — Я уже убил одного придурка, хотевшего сделать то же, что и ты, но если хочешь, могу прикончить и тебя.