Войти в образ

Олди Генри Лайон

Возвращение было долгим и мучительным. Я продирался сквозь хлещущую по щекам вечность, мгновенья налипали на мое обожженное тело, я отдирал шелушащееся время вместе с кожей, и открывались пустоты, мутные провалы во мне,

откуда светили звезды и доносился отчаянный крик бесконечности. Я затыкал уши, я не хотел ничего слышать, но звуки гнались за мной, они смыкали кольцо, и когда я понял, что зовут меня, – я вернулся. Я открыл глаза и попытался сесть. И сесть не удалось. Тогда я попробовал еще раз.

…Бесконечно больное, рыхлое солнце зависло над притихшей равниной, все медля скатиться за горизонт; алый фильтр наползал на линзу закатного прожектора, багряными отсветами заливая зубцы крепостных стен, заново окованные створки ворот, узкий полумесяц деревянных телег и нескончаемые ряды коленопреклоненных людей с опущенными головами…

А между мной и ними стоял Сарт. Великий зритель Сарт, променявший свою кричащую душу на бездонную пустоту, ненавидящий холодный свой разум, как умеет ненавидеть только бывший ученик великого палача, бывший великий мастер властных слов, бывший…

Кем еще был на своих дорогах Сарт?! – давно вычеркнувший себя из рода человеческого, но вставший впереди людей на пути Бездны Голодных глаз; и неизмеримая пустота, пропасть его потерянной души приняла в себя всю взбесившуюся сущность – всю, без остатка. Он был стар, Сарт. Он был измучен. В нем затихала Бездна. Он был великий зритель.

Рядом со мной зашевелился Мом. Он встал на четвереньки, упал и снова встал, упираясь головой в чье-то тело в доспехах. С третьей попытки ему удалось разогнуться, и он тут же принялся безуспешно стряхивать с себя землю и грязь. Затем Мом хрипло закашлялся и повернулся к Сарту.

– Я человек, Сарт? – спросил Мом.

– Да. Человек, – одними губами выдохнул Сарт, пристально глядя на свои дрожащие пальцы. Пальцы были морщинистые и распухшие в суставах.

– А ты?

– И я. Я был пуст. Теперь во мне Бездна.

– Она разорвет тебя, Сарт. Рано или поздно…

– Нет. Ты забыл, кто я. Она хотела получить существование – я дам его ей. Но – иное. И выпишу ее. И потом – умру. Наверное. Мом, тебе нравится название «Бездна Голодных глаз»?

– Не нравится, – сказал Мом. – Слишком длинно. Лучше просто – «Бездна». И эпиграф.

Сарт счастливо улыбнулся.

– Хватит спорить, – вмешался я, безуспешно пытаясь подняться. – Пора выходить на аплодисменты.