Воздушная гавань
Шрифт:
— Дамы, сэр, прошу вас следовать за мной. Не стоит здесь оставаться, пока мы не уверены, что разделались со всеми врагами.
Бриджет никак не могла навести порядок в своих мыслях.
— Бенедикт, — сказала она. — Прости, но… Я так и не поняла. Сражение закончилось?
Выражение лица боерожденного сразу омрачилось.
— Нет, — тихо ответил он. — Сдается мне, оно только начинается.
Глава 17
Чудачка уселась в кровати в своей маленькой мансарде над библиотекой мастера-эфирреалиста. Лицо в холодном поту, сердце колотится, дыхание стеснено. Целую минуту она так и сидела, в отрешенном молчании. Страх оставлял в окружающем воздухе кисловатые миазмы; Чудачка не могла бы их унюхать, обладай она даже самым острым обонянием, но, по неведомой ей самой причине, эту вонь она всегда определяла безошибочно.
— Учитель! — крикнула Чудачка. — Кажется, у меня опять был этот сон.
— Ты его уловила? — донесся голос мастера. — Если нет, я предпочту сказать, что это ты у него побывала.
Спустив ноги с кровати, Чудачка оглядела свою мансарду. Ряды и ряды банок, полных подержанных люмен-кристаллов — ей в жизни не понять, как можно применять выражение «выгоревшие» к кристаллам, которые уже не откликаются на движение воли обычного человека, — наполняли всю комнату подводным, мягким свечением. Обведя взглядом эти ряды, Чудачка обернулась проверить, как там ее ловец снов.
Как раз между двумя колоннами стеклянных банок разместился раструб сети, сотканной из отдельных нитей эфиршелка. Чудачка внимательно осмотрела саму сеть и маленькую эфирную клетку в узком конце раструба — устройство, представляющее собой нейтральный кристалл за решеткой из медной проволоки.
Право, подумала Чудачка, до чего же удачно вышло, что она стала подмастерьем у эфирреалиста, ведь паук из нее вышел бы совсем никудышный. Десятки нитей ослабли и провисли, а некоторые и вовсе были оборваны; их свободно висящие концы отпрянули от пальцев Чудачки, стоило ей поднести руку ближе. Раструб тоже вышел кособоким: спираль сужалась неплавным извивом, да и во всей конструкции имелось несколько очевидных бугров — там, где узелки получились неровными, а клей подтекал.
Впрочем, подумалось ей, это вовсе не означает, что сеть вышла плохая, тем более что у сплетшей ее мастерицы не было той возможности в совершенстве обучиться ремеслу, какая доступна любому пауку.
И маленький кристалл в эфирной клетке приглушенно тлел огненного оттенка свечением.
— Кажется, я добилась успеха как паук-самоучка! — сказала она погромче, чтобы внизу ее услыхал Ферус.
— Всегда надеялся, что ты вырастешь в такого, — ответил Ферус. По полу царапнули ножки его стула, и к ведшей в мансарду лестнице приблизились шаги. Ступени со стоном приняли на себя вес мастера-эфирреалиста, который поднялся наверх, чтобы воззриться на спираль ловушки. — Клянусь Строителями, Чудачка! Ты просто восхитительная мухоловка!
Чудачка заулыбалась и несколько раз подпрыгнула, радуясь похвале. Ее рука вновь потянулась к клетке.
Небольшое устройство решительно отодвинулось от простертой к нему руки, и кристалл будто бы вознамерился вырваться из своей медной тюрьмы, жужжа и вибрируя в ее объятиях, подобно сердитому шмелю. Недоуменно моргая, Чудачка поспешно отдернула пальцы, памятуя о натянутых отношениях, бытующих у отдельных пауков с отдельными шмелями.
— Ага! — хмыкнул Ферус. — То есть ты все-таки преуспел. Так я и знал!
— Но, учитель, это же я добилась успеха, — обиженно заметила Чудачка.
— Не ты, — брюзгливо объяснил Ферус. — Я говорил с Недругом.
Чудачка наклонила голову к плечу, рассматривая маленькую медную клетку.
— А что, есть Недруг?
— Господь мне свидетель, еще как есть, — сказал Ферус. — Уверен, я рассказывал тебе. Смутно это припоминаю.
— Возможно, то было завтра, учитель?
— Все может быть, — вздохнул Ферус. — Но да, вполне. Недруг, с заглавной буквы «Н».
— Если кому-то суждено заполучить себе Недруга, было бы разумно отнестись к нему с почтением. А мой сон? Его насылает Недруг?
— Я скорее подозревал бы, что Чудачка сама его принимает, — ответил Ферус. — Подвинь-ка ближе. Давай посмотрим.
Чудачка обдумала тактику действий, а затем осторожно опустила руку к дальней стенке медной клетки. Шевеля пальцами за раструбом ловца снов, она вновь заставила кристалл зажужжать и отпрянуть. Таким манером она оттеснила кристалл в его клетке к самому краю, и Ферус ловко поймал его, когда тот спрыгнул вниз.
— Прекрасно, — довольно проворковал он. Пожилой эфирреалист склонился над кристаллом, рассматривая его. — Давай поглядим, что у тебя на уме.
Глаза его заблестели, и старик затих, таращась в сложенные ладони.
Чудачка поднялась с кровати, сняла ночную рубашку и надела одежду, показавшуюся ей подходящей для этого дня: один чулок красный, другой серый в синюю крапинку, простое платье из желтого хлопка и с дюжину шарфов яркой окраски, которые она повязала один за другим на обе руки, затягивая узлы зубами. Затем она опоясалась настоящим оружейным ремнем, только без пистолетов, которым не доверяла; обе кобуры девушка набила мешочками из мелкой сетки, полными крошечных эфирных кристаллов. Они не привыкли к тому, чтобы их так носили, но им не повредит учебная практика, решила Чудачка. Свой наряд она дополнила еще несколькими шарфами, которые повязала на шею, а самый длинный вязаный шарф обернула вокруг головы на манер тюрбана. Шарф был слишком теплый, но она решила, что именно сегодня без него не обойтись, и, закончив одеваться, почувствовала себя неизмеримо лучше.
У нее было достаточно времени на то, чтобы одеться, усесться и приступить к пожеланиям доброго утра всем своим маленьким кристаллам, прежде чем мастер испустил долгий, протяжный вздох и опустил эфирную клетку с набухшим кристаллическим сердцем внутри. Выглядел старик ужасно. Лицо совсем посерело, глаза запали.
— Учитель? — окликнула его Чудачка. Она подобралась к люку и присела рядом, чтобы протянуть руку ко лбу старика, обдавшему ее пальцы лихорадочным жаром. — Что вы увидели?
— Настоящее послание, — ответил тот. — Нет, это не было сном или эфирным эхом, девочка моя. Я уверен, это было сообщение.