Воздушная тревога
Шрифт:
— Простите, — проговорил я, внезапно почувствовав, что боюсь потерять своего единственного союзника. За стеной слов, которые мы говорили друг другу, незаметно возникала какая-то близость, но связывающая нас паутинка казалась слишком непрочной, слишком тонкой и эфемерной. — Просто я устал и очень встревожен.
— Может, лучше рассказать все, что вы знаете, Уинтону. Или еще кому-нибудь из начальства? — с мольбой в голосе спросила она.
— Разумеется, только что я, собственно, знаю? Ровным счетом ничего. Я уже говорил с Джоном Найтингейлом. Слава богу, он хоть не стал смеяться надо мной! Нет, в этом отношении я сделал все, на что был способен,
— Но что вы можете?
— Не знаю. Надо будет сегодня же ночью добраться до этой фермы Коулд-Харбор.
— Да, но каким образом? Увольнительную вам никто не даст, верно?
— Верно. Остается только самоволка. Придется рискнуть.
— Нет! — страх в ее голосе как-то странно взволновал меня. — Нет, вас могут подстрелить!
— А мне не привыкать, — с нервным смешком заявил я. — В меня уже два раза стреляли.
— Барри! — Марион стиснула мне руку. — Вы шутите! Вы ведь шутите, да?
Я рассказал ей о пуле, попавшей в затылок моей каски во время налета накануне, и о пулеметной очереди, которая прошла мимо утром возле капонира.
— Почему вы не доложили офицеру? — спросила Марион.
— Да потому, что не могу ничего доказать! — вспылил я.
— Ладно, если вы решили упрямиться, упрямьтесь себе на здоровье, это ваше личное дело, — ее глаза расширились, на щеках вспыхнул сердитый румянец.
— Ну как вы не понимаете! — воскликнул я. — Ведь все это могло произойти совершенно случайно. Огилви просто решит, что у меня нервное расстройство после вчерашнего налета, и отправит меня в дивизион, на отдых. Я должен нынче же ночью добраться до Коулд-Харбор. Да, кстати, только что вспомнил, — спохватился я, — Джон Найтингейл обещал мне достать топографические карты юго-востока Англии, но теперь не сможет этого сделать: днем был воздушный бой, и ему пришлось прыгать с парашютом. Черт его знает, где он сейчас, а карты нужны до зарезу. Может у вас на посту оповещения найдутся какие-нибудь?
— Разумеется, только их ведь нельзя выносить.
— Зато вы можете их просмотреть. Конечно, на это уйдет время, но…
— И не подумаю, — отрезала она. — Не хватало еще, чтобы я потворствовала этой вашей безумной идее уйти в самоволку!
Все мои тревоги, казалось, разом куда-то исчезли, когда я посмотрел на ее дерзкое испуганное личико.
— Спасибо, Марион… Но вы должны мне помочь, умоляю вас. Здесь мне угрожает ничуть не меньшая опасность. К тому же, если я никуда не пойду, а то, чего я опасаюсь, действительно произойдет, вы себе никогда этого не простите, я знаю.
Она заколебалась.
— Пожалуйста, — попросил я. — Это наш единственный шанс.
— Но почему вы так уверены, что сонная болтовня Элейн и впрямь имеет какое-то значение?
— Вы забываете о бреде раненого рабочего.
— Оба плели что-то про Коулд-Харбор, и это совпадение показалось вам важным? Ладно, тут я еще готова вас понять. Но вот день рождения Элейн почти наверняка не имеет никакого отношения к делу.
— Сегодня немцы атаковали еще три аэродрома, — сказал я, — За последние три-четыре дня практически все базы истребителей на юго-востоке Англии подверглись мощной бомбардировке. И большие, и малые. Я думаю, что день рождения Элейн случайно совпал с датой главного удара. Если, конечно, его вообще нанесут. Ваши доводы ничем не отличаются от тех, которые привело бы начальство, вздумай я к нему сунуться. А я убежден, что стою на верном пути, и вопрос сейчас заключается
Она молчала.
— Ну… — повторил я.
— Конечно, помогу, — просто сказала Марион. Говорила она медленно, словно прикидывая что-то в уме. Потом вдруг разом стала чересчур деловитой, манеры приобрели резкость. — Пойду посмотрю эти карты прямо сейчас. При первой возможности вернусь и расскажу, что и как.
— Скорее всего ферму вы найдете поблизости от центра окружности, по которой расположены базы истребителей, — сказал я, когда она повернулась, чтобы уйти.
— Ясно, — ответила Марион.
Она быстро пошла прочь, а я глядел ей вслед и думал, до чего же все-таки разнообразны проявления человеческой личности. Только что я впервые увидел в Марион прекрасную секретаршу и подумал: «Что за жена для журналиста!» И тут же выругал себя за эту невольную мысль. В самом деле, я вдруг понял, что думаю лишь о том, что может дать мне Марион. А вот что я в силах предложить ей взамен — об этом я как-то не поразмыслил.
— Черт! — вслух выругался я и вернулся в барак, так как заметил, что Фуллер с любопытством меня разглядывает.
Следующие несколько часов были томительно тягучими. Но страха я больше не чувствовал. Ему просто не осталось места в моих мыслях: ведь теперь передо мной стояла конкретная задача. И все же с наступлением вечера я ощутил тяжелое волнение, как перед важным футбольным матчем. Часть времени я убил на то, чтобы вновь продумать способ побега. Проскользнуть сквозь проволоку нетрудно: ее витки стояли на земле стоймя. Разъединив два соседних, можно было с легкостью пролезть между ними. Что меня всерьез тревожило, так это часовые. Я сходил к соседнему блиндажу и перекинулся парой слов с капралом из охраны. Задав несколько настойчивых, но не слишком лобовых вопросов, я выяснил, что на каждые пятьсот ярдов проволоки приходится в среднем по одному часовому. Еще несколько человек несли караул в поросшей лесом долине, но их было мало — по одному на каждой из двух опушек. Им надлежало ежечасно встречаться посреди леса на пролегавшей сквозь чащу тропе. Казалось, часовые не должны были меня волновать, но я боялся их куда больше, чем охранников у изгороди: страх неизвестной опасности всегда сильнее.
Марион появилась только около десяти часов, когда я стоял в карауле. Я вышел из окопа ей навстречу.
— Кажется, все в порядке, — сообщила она. — Нашла две штуки. Первая — на Ромнийской болотистой низине. Не та, наверное?
— Найтингейл говорил мне о ней, — сказал я. — Не та.
— Вторая — в самом центре юго-восточной зоны, не так уж далеко, в сторону от шоссе на Истборн, в Эшдаунском лесу.
— Вот это, пожалуй, вернее. Других нет?
Она отрицательно покачала головой.
— Нет. Я изучила карты Кента и Суссекса буквально по миллиметру. Кажется, ничего не проглядела.
— Простите, — смутился я. — Наверное, это был чертовски тяжкий труд.
— Нет, даже в каком-то смысле интересно — разные местечки, о которых прежде и слыхом не слыхивала, а среди них вдруг бах — и знакомое. Любопытно. Вы ведь знаете Истборнское шоссе, правда? Надо идти через Ист-Гринстед и Форест-Роу до самого Уич-Кросса, где развилка на Льюис. Оттуда по шоссе влево и где-то через полмили увидите по левую руку один-два коттеджа. Минуете их, а еще через полмили вправо пройдет тропинка. Сверните на нее и шагайте по правой стороне вдоль проселка. Попадете прямиком на ферму.