Воздушный змей

Нарождающийся месяц закрыли тучи, и на улице заметно похолодало. Слуги уже гасили огни в доме, и семья министра Кима собиралась ко сну. Енын по обычаю собралась к матушке пожелать ей спокойной ночи, получить поцелуй и благословение. Проходя мимо покоев отца, Енын не увидела там свет, а значит, он лег раньше, утомленный государственными делами. Последние дни министр ложился очень поздно, выглядел утомленным и бледным, и дочь беспокоилась за его здоровье. Да и сватовство это пришлось некстати… Енын передернула плечами, вспоминая недавний разговор с матерью.

– Тебе уже семнадцать, пора подумать о замужестве, – сказала матушка, улыбаясь тепло и мягко.

Никак не ожидая такого поворота, девушка открыла рот, поздно спохватившись, что благородной девице не подобает так явно демонстрировать свои чувства.

– За-замужество? – тихо переспросила Енын, во

все глаза глядя на спокойную мать, для которой, по-видимому, это решение было чем-то само собой разумеющимся.

– Дитя мое, хватит бегать по городским улицам и рынкам, ты уже не ребенок. Я смотрела сквозь пальцы на твои шалости, потому что ты была юна, но теперь все иначе. Ты – аристократка, дочь советника, которого очень ценит Его величество. Отныне веди себя достойно. Нельзя, чтобы на нашу семью пала тень, – матушка не повышала голоса, говорила все так же ровно и спокойно, но Енын почувствовала скрытое за этими словами предупреждение.

С тех пор дочь министра Кима не могла думать ни о чем другом, кроме предстоящей свадьбы. Ее не посвящали в детали, просто поставив перед фактом, что через месяц состоится церемония. Слуги вовсю готовились к празднику, а Енын даже ни разу не видела своего жениха: решение о бракосочетании было принято между отцом и господином Яном, ее будущим свекром. Желания детей по обыкновению не учитывались.

От своей служанки Суджон Енын узнала, что ее будущий муж редко бывает в столице, потому что служит в военном гарнизоне Кымджона. После свадьбы Енын должна будет распрощаться с семьей и уехать с мужем, пока не закончится срок его службы и он не вернется обратно в Ханян 1 . Она не была готова расстаться с родными на долгих три года, но что еще важнее – категорически не хотела выходить замуж за незнакомца. Енын каждый раз спрашивала, хорош ли собой ее жених, как выглядит, высокий ли, статный, но Суджон не смогла ничего для нее разузнать, потому что молодой господин Ян покинул столицу семь лет назад в возрасте тринадцати лет, и никто из слуг не знал, как он сейчас выглядит.

Мечты о любви, которые Енын лелеяла с раннего возраста, вдребезги разбивались о реальность, и на душе у девушки было грустно и гадко. Какими счастливыми были простые люди, которые могли свободно любить, кого хотят… У аристократов же не было права выбора.

Легкие снежинки, кружась в хаотичном, но завораживающем хороводе, мягко ложились на землю, укрывая погруженный в тишину двор. Завтра начнутся празднования Нового года, и Енын мечтала пойти на площадь, чтобы увидеть представления и запустить воздушного змея 2 . Она до сих пор не понимала, как диковинное сооружение из бумаги может парить в воздухе, и ей очень хотелось понаблюдать за его удивительным полетом. В народе говорили, что это духи стихий уносят его в небо, а не человек, управляющий им с земли. Енын не знала, правда это или нет, но ей нравилась мысль, что не люди, а кто-то большой и сильный руководит всем на свете, дарит жизнь, льет с неба дождь, а утром выпускает на волю солнце. Возможно это были сами Небеса? Тогда почему же ее судьбой управляют люди? Неужели у них есть на это право?..

Спрятав руки в рукава короткой блузки-чогори 3 , она на секунду остановилась посреди двора и вздохнула. Маленькое облачко пара от ее дыхания быстро растворилось в воздухе. Енын посмотрела на небо. Нужно как можно быстрее закончить традиционные вечерние церемонии с матерью, потому что сегодня дочери советника Кима предстояло совершить еще один вопиющий поступок. От самой этой мысли ее бросало в дрожь, но все равно она не могла унять нервный трепет от предвкушения.

Отодовинув

вправо створку тонкой двери, девушка поклонилась матушке и опустилась на пол, подогнув под себя ноги. Пол был горячим 4 , и она приложила замерзшую ладонь, почувствовав идущее снизу тепло.

– Дитя мое, ты очень бледна. Тебе не здоровится? – спросила госпожа Ли, от внимания которой не ускользнул лихорадочный блеск в глазах дочери.

– Все хорошо, матушка, просто на улице холодно, – Енын улыбнулась, чувствуя вину за то, что обманывает мать. Что бы она сказала, если бы узнала, чем занимается ее дочь!

Матушка была образцом воспитанности и мудрости. Енын не унаследовала ни ее мягкой величавости, ни благородных черт лица, с детства доставляя неудобства своим вызывающим поведением и непокорным нравом. Ей не нравились долгие церемонии, сдержанность и степенность, с юных лет она сбегала из дома, задирала детей простолюдинов и даже однажды подралась с одним из них из-за сушеной хурмы, которую тот украл у торговца. Тогда мать не рассказала об этом отцу и выпорола Енын мокрыми розгами, запретив покидать поместье. Но бунтарский дух дочери никуда не делся и после наказания, поэтому, спустя немного времени, она снова убежала из дома, правда теперь переодевшись служанкой, чтобы ее было сложнее найти. И вот, спустя пять лет после того, как ее поймали и выпороли, Енын было официально разрешено пойти на площадь праздновать наступление Нового года, правда, в сопровождении охраны и служанки Суджон.

Енын нравились простые люди. Они были как из другого мира: грубые, неотесанные, но какие-то настоящие. Без искусственности, которая была свойственна аристократам, без бессмысленных долгих церемоний. Свободные и простые, как воздушные змеи, парящие в воздухе.

Дочь советника завидовала им, когда слушала истории в трактирах или увлекательные сказания артистов на городской площади. У нее было ощущение, что, дожив до семнадцати лет, она ничего не знает о мире, проведя всю свою жизнь в замкнутом пространстве родительского дома. Словно маленькая рыбка в искусственном пруду во дворе их поместья. Ее комили, чистили водоем, следили за уровнем воды, но при всей заботе, она так и осталась крохотной рыбкой, не знавшей ни свободы, ни настоящей жизни. А Енын так хотелось почувствовать все, что переживают обычные люди! Любить и страдать, трепетать от переизбытка чувств, ждать встречи с любимым, сгорать от страсти, тосковать в разлуке и умирать от нежности в момент воссоединения. Увы, скоро она выйдет замуж, и ей придется навсегда похоронить свои мечты.

– Сегодня новолуние, завтра большой праздник. Не забудь спрятать обувь перед сном, не то злые духи украдут твои туфельки, и нашу семью постигнут неудачи 5 , – наставляла госпожа Ли мягким голосом.

– Хорошо, матушка, – Енын склонила голову.

– Спи спокойно, дитя мое, – ласково проговорила госпожа Ли и, невесомо поцеловав дочь в лоб, отпустила ее.

Енын почти бегом кинулась к своей комнате, скинула туфельки, и, не забыв взять их с собой, погасила светильник. Легла на постель с гулко колотящимся сердцем и натянула до подбородка одеяло. Чутко прислушиваясь к тихим разговорам слуг, девушка нетерпеливо ждала, когда все уснут, чтобы выбраться из дома. Ей не впервой было идти наперекор традициям, но такую неслыханную дерзость она собиралась совершить впервые, и от этой мысли внутри все дрожало от страха и предвкушения.

– Молодая госпожа, вы уже спите? – Суджон как всегда не вовремя вошла в комнату и прищурилась, пытаясь разглядеть что-то в темноте.

Енын судорожно дернулась под одеялом и натянула его на голову, боясь, что служанка увидит ее повседневную одежду.

– Да… уже засыпаю… – притворившись сонной, пробормотала Енын.

– Спите спокойно, моя госпожа, – видимо, удовлетворившись ответом, девушка не стала беспокоить хозяйку и тихонько вышла. На фоне тонкой бумажной двери мелькнул ее силуэт и растворился в темноте ночи.