Возлюбленная колдуна
Шрифт:
— Я не подозревала, как много значит для вас бизнес!
— Он для меня почти ничего не значил, — Дэниэл смотрел на нее глазами, полными ярости, которая накапливалась годами, — до тех пор, пока я не понял, что весь город ждет, когда я развалю компанию.
— И поэтому вы проводите все время в конторе?
— Я удвоил оборот фирмы. Дела «Чандлер Шиппинг» никогда не шли так блестяще. «Но слишком дорогой ценой достался успех, — подумала Софи. — Если бы только нашлось заклинание, чтобы вернуть зря потраченные годы!»
— Вы доказали, что они были не правы. Вы
— Неужели? — Он улыбнулся. — Вы представляете, что значит жить в этом городе, где люди смотрят на тебя так, как будто ты недостоин сидеть за их обеденным столом?
— Эти люди не стоят того, чтобы на них обращать внимания.
— Эти люди стоят во главе городского общества. И моя дочь должна доказать им, что она ничуть не хуже любого из них. Когда она выйдет замуж за Филиппа Гарднера, никто не осмелится смотреть на нее сверху вниз.
— Но какой ценой, Дэниэл?
— Черт побери, Софи! — Дэниэл швырнул половинки сломанного карандаша на стол. — Вы говорите так, как будто я продаю ее в рабство!
Софи молчала, глядя на Дэниэла сквозь слезы, затуманившие ее взгляд.
— Я-то думала, что вы, как никто другой, понимаете, что человек — кузнец своего счастья!
— Кто-нибудь из нас был кузнецом своего счастья?
— Во всяком случае, нам всегда приходится делать выбор, меняющий нашу судьбу. Большая часть того, что мы делаем, продиктована долгом или ответственностью. — Софи боролась с чувствами, сжимающими ее сердце ледяными когтями. Она не собиралась оплакивать горькими слезами то, во что годы превратили этого человека. Нет, ей надо найти способ исцелить глубокие раны, кровоточащие в его душе. — Если вы прикажете Лауре выйти замуж за Филиппа Гарднера, она послушается, но не потому, что любит его. И не потому, что ей нужно положение в обществе, которого вы добиваетесь для нее. А только потому, что она вас любит. Потому что она не захочет огорчать вас. Потому что она хочет заслужить вашу любовь.
— Что вы имеете в виду — «она хочет заслужить мою любовь»? — Дэниэл положил локти на стол. — Она моя дочь, и я, конечно, люблю ее.
— Вы могли любить ее, потому что она ваша дочь. Но я не уверена, что вы сколько-нибудь хорошо ее знаете.
— Что вы хотите этим сказать?
— Сколько времени вы провели с Лаурой за все эти двадцать пять лет?
— Я уверен, что провел со своей дочерью достаточно времени.
Софи неотрывно смотрела на него.
— Вы так думаете?
Дэниэл сжал руки в кулаки.
— Я должен заниматься бизнесом. Она обязана понимать, что я не могу уделять ей все свое время.
— Лаура считает, что солнце восходит и заходит вместе с вами.
Дэниэл посмотрел на половинки сломанного карандаша.
— Я желаю ей только добра.
— Тогда дайте ей шанс найти свое счастье.
— Она найдет счастье с человеком, который носит волосы до плеч и ходит в кожаных штанах?
Софи улыбнулась, подумав о необыкновенном юноше, с которым Дэниэлу еще предстоит познакомиться.
— Возможно, вам стоит полагаться на свое суждение, а не на предубежденные наблюдения человека, который
Дэниэл стиснул челюсти, и на его щеках заходили желваки.
— Хорошо. Я не стану говорить с Лаурой о свадьбе, по крайне мере до тех пор, пока у меня не сложится свое мнение об этом Конноре Пакстоне.
«Что подумает отец о викинге, живущем под его крышей? — думала Лаура. — Спокойно!» — твердила она себе.
Она пройдет через грядущее испытание, если только сохранит спокойствие, — заверяла себя Лаура. Глубоко вздохнув, она постучала в дверь спальни Коннора. Он не отозвался, и она направилась к окну в конце коридора.
В окно лился лунный свет, скользя серебристыми лучами по узорам, 'оставленным морозом на стеклах. Сила полной луны привела Коннора к ней. Не заберет ли следующее полнолуние его обратно? Лаура потерла ладони, ее руки покрылись гусиной кожей. Этот человек может исчезнуть в любой момент, как дым на ветру. Она никогда не должна забывать об этом.
— Лаура!
Она резко обернулась на звук его голоса, и подол шелкового платья обвился вокруг ее ног. Коннор стоял у двери комнаты, с взъерошенными и мокрыми после ванны волосами. Верхние запонки рубашки были расстегнуты, вокруг шеи болтался черный галстук.
Куда девался викинг? Куда пропал несносный варвар, перевернувший ее жизнь? В нескольких футах перед ней стоял принц, человек, который мог бы украсить собой страницы детской сказки. Мечта, ставшая реальностью.
Но будущее с ним невозможно.
Хватит мечтать о том, чего никогда не будет.
— Я помогу тебe справиться с галстуком. Коннор схватил за концы шелкового галстука, болтавшегося вокруг накрахмаленного белого воротничка, и улыбнулся ей. Сердце Лауры бешено забилось, ей стало трудно дышать, словно кто-то выпустил из нее весь воздух.
— Мне иногда кажется, что нужно быть волшебником, чтобы уметь завязывать ваши галстуки.
— Нет, только немного практики. — Но будет ли у них время для практики? — Давай помогу.
Коннор отступил, пропуская ее в комнату. Она прошла так близко от него, что ощутила запах свежести, исходящий от его кожи, запах, вызвавший у нее желание прижаться лицом к теплому изгибу его шеи. Какие неподобающие мысли!
— Пожалуйста, оставь дверь открытой. …
— Ради приличия?
Она кивнула, зная, что приличия не позволяют ей даже входить в его комнату, и открытая дверь не имеет никакого значения. Лаура отвернулась, опасаясь, что он прочтет слишком многое в ее глазах.
— Где Цыган?
— С ним хотела играть Меган. В последний раз я видел их в детской наверху.
— Надеюсь, она не будет в отчаянии, если Цыгана придется отдать. — Лаура скорее чувствовала, чем слышала, как он приближается к ней, ощущала еле заметную перемену в атмосфере, тепло, обволакивающее ее, когда он встал рядом с ней. Чтобы руки не дрожали, она сжала их в кулаки.
— Ей будет трудно, но по крайней мере пока они могут развлекаться.
«Даже если это только на несколько недель, — подумала Лаура. — Сколько еще часов им осталось до следующего полнолуния?»