Возлюбленная колдуна
Шрифт:
— Хочешь, я сяду, чтобы ты смогла завязать эту штуковину?
— Нет. — Она помедлила мгновение, набирая воздух в легкие и пытаясь как-нибудь защититься от чувств, которые он пробудил в ней, найти средство не поддаваться его чарам. — Я и так справлюсь.
Она повернулась, исполнившись решимости не отрывать взгляда от галстука, который ей предстоит завязать. Из-под расстегнутой рубашки виднелись темные волосы, дразня ее. Она застегнула перламутровые запонки на его рубашке, почувствовав, как нагрелась ткань от
Однако Лаура не могла не думать о том, как прижмется губами к его коже, глубоко вдыхая его запах, и как его руки сомкнутся вокруг нее и не отпустят уже никогда. Застегнув рубашку, она принялась за черный шелковый галстук, завязывая узел дрожащими пальцами.
Коннор накрыл ладонь Лауры своей рукой, прижимая ее согнутые пальцы к своей теплой шее.
— Ты боишься, что я подведу тебя? Она мгновение колебалась, прежде чем поднять на него глаза.
— Ты должен помнить сотню разных вещей и можешь совершить столько ошибок!
— Да. Ваши правила похожи на змей, свернувшихся кольцами у меня в мозгу и готовых ужалить, если я сделаю неверный ход.
В это мгновение он казался таким уязвимым, таким открытым и таким привлекательным!
— Если забудешь, какую вилку брать, смотри на меня. Я постараюсь, чтобы ты все время мог видеть, что у меня в руках.
Коннор улыбнулся.
— Буду не сводить глаз со своего учителя.
— Возможно, отец станет расспрашивать тебя. Ты должен помнить, что твой отец был кузеном моей прабабки с материнской стороны. Ты закончил Кембридж. В Бостоне раньше никогда не был. Ты…
Он прикоснулся кончиком пальца к ее губам, и ее слова оборвались изумленным вздохом.
— Ты не думала о том, чтобы сказать ему правду?
Она нахмурилась.
— Он подумает, что мы сошли с ума.
— Во лжи очень легко запутаться, Лаура.
— Как я могу ему сказать, что ты явился из другого мира, из другого времени? Я сама себя не могу в этом убедить. Я даже не вполне уверена, что ты существуешь на самом деле.
Он сжал ее руку.
— Я настоящий. Такой же настоящий, как любой человек в вашем веке.
Она смотрела на тыльную сторону его ладони. Ладонь была длинной и изящной, золотистую кожу слегка оттеняли темные волоски. Было невозможно отрицать реальность его существования, когда он держал ее так, и она чувствовала тепло и силу его тела, с каждым вдохом вбирала в себя благоухание его кожи.
— Ты можешь исчезнуть, пропасть без предупреждения.
— Только с тобой. — Он поднял ее руку и прижался губами к ее ладони. — Я люблю тебя так сильно, что кроме тебя мне больше ничего не нужно от жизни.
Она смотрела
Боже, помоги ей! Когда он улыбается, зима сменяется теплыми летними днями. Когда он прикасался к ней, она верила в волшебство. И несмотря на самые лучшие намерения, в ней проснулась мысль — если все, что она когда-то считала невозможным, в каком-то смысле возможно?
— Пора идти. — Она высвободила свою руку и сжала пальцы в кулак, надеясь сохранить тепло, оставшееся от его прикосновения. — Отец ждет нас.
Глава 17
Коннор привык к веселым обедам. В кругу его семьи застольная беседа лилась с такой же легкостью, как весеннее вино из бочонка. За столом Салливенов все было по-другому. Он обмакнул кусок омара в соус из масла и белого вина, внимательно глядя на женщину, сидевшую напротив. Пламя свечей освещало лицо Лауры, удлиняя ее черные ресницы.
Хотя обед был превосходным, Лаура едва прикасалась к устрицам, и сейчас водила маленьким кусочком омара в соусе по своей тарелке. Она сохраняла молчание, сидя, как прекрасная статуя, пока Коннор парировал каждый выпад ее отца, сочиняя детали своего выдуманного существования.
Лаура подняла темные брови, бросив на Коннора взгляд, как будто смотреть на него было запретным удовольствием. Выражение ее лица смягчилось единственный раз, когда их взгляды встретились. Коннор увидел в ее глазах тепло, любопытство и желание, которые давали ему надежду и силу.
— Вы даже не представляете, как мы с Лаурой были удивлены, когда Коннор явился посреди ночи. — Софи отпила воды из бокала. — Я даже не могу припомнить, когда в последний раз его видела.
— Странно, — произнес Дэниэл, рассматривая Коннора, с любопытством и подозрением. — Не припоминаю, чтобы кто-нибудь из вашей семьи когда-нибудь бывал в Бостоне.
— Конечно, вы не можете помнить, — вмешалась Софи, прежде чем Коннор успел раскрыть рот. — Я навещала их в Англии. Пакстоны — мои родные со стороны бабушки по линии матери. Коннор — мой кузен, сын Блейка. Вы помните Блейка?
Дэниэл нахмурился, глядя через стол на Софи.
— Нет, боюсь, что не помню.
Лаура тоже смотрела на тетю, затаив дыхание.
— Бедняга умер несколько лет назад. Кажется, от тифа. Вся семья умерла, кроме Коннора. В то время он занимался исследованиями в Ирландии. — Софи взглянула на Коннора, улыбка маскировала ее беспокойство. — Он — последний из Пакстонов.
Дэниэл вертел бокал с вином, и хрусталь отражал свет свечей в канделябрах.
— И что же привело вас в Бостон, мистер Пакстон?