Возмездие (изд.1972)
Шрифт:
— Фамилия?
— Все называют его просто Андрей. У него есть, конечно, и фамилия, но я её не знаю. Вообще в лагере только номера…
— А как зовут тебя?
— Станислав Цюпа, господин генерал.
— Продолжай, Цюпа.
— Слушаюсь, господин генерал. — Пленный, облизнув губы, сделал ещё шаг. — Так вот, чую разговор. Тихо говорят. Этот самый Андрей взволнованно рассказывает: «Поднял голову — и обомлел: он!» — «Да не может быть такого!» — отвечает другой. — «Он, он самый!» — «Командир?»
— «Да. Командиром моим был, гвардии старшим лейтенантом». Они перешли на шёпот, — продолжал Цюпа, — и я долго не мог ничего разобрать. Но было понятно: Андрей убеждает в чем-то того, другого. А этот сомневается, не верит. «Ладно, — сказал Андрей, — я тебе докажу!» Он слез с нар, исчез. Через минуты две вернулся. «Гляди, говорит, внимательно гляди!» Я незаметно приподнялся, передвинулся к краю нар. И увидел в руках Андрея кинжал. Запомнил: ручка винтом, блестящая.
— Кому доложили? — спросил Упиц.
— Не мог, господин генерал. — Предатель весь подался вперёд, затряс головой. — Никак не мог, вот как перед богом! Это же ночью происходило. Разве выйдешь? Высунешь голову за дверь — пуля. А наутро нас построили, разделили на группы. Одну, в которую попал и я, погрузили в вагоны и отправили сюда. Здесь только и смог…
— Как же ты узнал Андрея, видел кинжал, но не опознал второго?
— Тот, второй, спиной ко мне был, затылком. А по затылку разве определишь? Мы же все… обросшие, да и халаты одинаковые. Уши только запомнил — уши у него большие и торчат…
— Уши, — проворчал Упиц. Он заглянул в лежащие на столе бумаги. — Это было?…
— В ночь на девятнадцатое число, господин генерал.
— И тот, Андрей, он что — утверждал, будто видел своего командира накануне?
— Да.
— Восемнадцатого?
— Выходит так, господин генерал.
— Тогда и кинжал получил?
— Именно!
— И в тот день лагерника Андрея за черту блока не выводили? Точно помнишь?
— Не ходил он в тот день никуда.
— Чем же он занимался?
— А возле бараков работал. Утром поверка была, осмотр одежды. Потом половину отправили на Унион, остальные в лагере были. Он площадь обходил, камни подбирал, траншею рыл.
— Хорошо. — Упиц обернулся к Торпу: — Проследите, чтобы в бараках ни о чем не догадались. — Генерал вновь взглянул на предателя. — Учти, Цюпа, ты должен видеть все, слышать все, докладывать все. Будешь полезен — будешь жить, и жить хорошо. Иди!
Лагерника увели. Упиц обратился к штандартенфюреру:
— Теперь слушаю вас, Больм.
— Справки навёл, господин группенфюрер. Восемнадцатого числа в блоке русских, точнее, близ блока посторонних не было всю первую половину дня. Имеются в виду люди, которых лагерник, по кличке Андрей, не мог видеть раньше. Во второй половине дня этот блок посетили помощник коменданта Аушвица гауптштурмфюрер Вернер Кранц, его шофёр шарфюрер Фиттерман и с ними — директор завода «Ганс Бемер» Артур Кюмметц с шофёром Генрихом Губе.
— Кого же из четверых подозреваете? — Упиц скривил губы. — Уж не помощника ли коменданта лагеря Аушвиц?
— Разумеется, не его. Кранц и Фиттерман работают в Аушвице со дня основания лагеря, пять лет. Оба — на самом лучшем счёту.
— Тогда остаётся мой друг директор Кюмметц, с которым мы вместе росли и учились, вместе вступали в НСДАП и воевали против врагов фюрера и нации. Видимо, Артур Кюмметц и есть тот самый неуловимый советский разведчик, за которым вы так безуспешно охотитесь!
— Имеется ещё шофёр господина Кюмметца — Генрих Губе, — сказал Больм.
Упиц пожал плечами.
— Что ж, проверьте его. Проверьте шофёра, это не так уж трудно. Но, сдаётся мне, дело в ином. Там были и другие посетители, штандартенфюрер Больм!
— Но, господин группенфюрер…
— Вы не знаете о них, Больм?
— Врачи из Аненэрбе? [94] — услужливо подсказал Торп.
— Они самые.
— Какие же это посторонние? Они находятся в Аушвице более двух недель! — Больм с сомнением покачал головой.
— А в блоке русских появились впервые. Причём именно в тот день. Именно восемнадцатого числа, Больм, Цель? Выполняли предписание руководителя института штандартенфюрера Вольфрама Зиверса — отобрать для опытов по стерилизации около сотни молодых русских. Вот среди этих-то врачей и надо пошарить как следует. Вы понимаете меня?
94
Аненэрбе — преступная организация, зашифрованная как «Институт по изучению наследственности», находившаяся в ведении Гиммлера, где проводились садистские опыты над заключёнными.
— Да, господин группенфюрер.
— Звоните в Берлин, распорядитесь от моего имени, чтобы вплотную занялись Аушвицем. Не забудьте Андрея.
В начале одиннадцатого часа ночи от здания гестапо отошла большая закрытая машина. В ней находились штандартенфюрер Больм и штурмбанфюрер Беккер. Автомобиль пересёк почти весь город и остановился на восточной окраине Остбурга, метрах в двухстах от небольшого двухэтажного коттеджа. В этом обособленном домике, скрытом от посторонних глаз густо разросшимся садом, была одна из конспиративных квартир местной контрразведки, где принимались и инструктировались наиболее тщательно засекреченные агенты.
Здесь сегодня должна была состояться встреча Больма и Беккера с агентом по кличке «Зелёный».
Высадив офицеров, шофёр тотчас отъехал за угол и приготовился к длительному ожиданию.
Контрразведчики направились к домику, пересекли сад, поднялись на крыльцо. Беккер отпер входную дверь, пропустил начальника, вошёл сам.
Десятью минутами позже у домика появился мужчина в плаще с поднятым воротником и надвинутой на лоб кепке. Дверь была не заперта. Он отворил её и вошёл.
Гейнц Больм и Бруно Беккер сидели в небольшой гостиной, курили, лениво переговариваясь.