Возмездие
Шрифт:
— Нет, — сказала она, — только не ее.
Глава 21
Убить их.
Единственно верное решение.
Лежа без сна, он напряженно думал... Даже на работе мысль об убийцах не оставляла его. Хэкет собирался отомстить тем, кто замучил его дочь. Он не знал — как, не знал — когда, твердо знал одно: он убьет их.
Но как это осуществить? Если полиция не может их найти, то ему, в одиночку, такое едва ли под силу. Но даже если это ему удастся — что дальше? Что, если он и впрямь найдет
Возникшее поначалу смутное побуждение постепенно переросло в навязчивую идею. Мысль о мести не оставляла его ни днем ни ночью: как найти, как уничтожить убийц? Он обязан заставить их страдать... Он строил планы, упиваясь своей изобретательностью, мысленно наслаждаясь расправой над мерзавцами.
Кастрация... неторопливо орудуя ножом, отрезать его мерзкую мошонку, заткнуть ее в глотку негодяю, надругавшемуся над его девочкой. Ублюдок истекает кровью, а он вонзает ему нож в задний поход... Он выпускает ему кишки... А потом разрезать этот мерзкий член, насиловавший его дочурку. Разрезать вдоль. Разрезать медленно, неторопливо... А затем отсечь у основания.
Лежа в постели, он упивался мыслями о мести, он улыбался, глядя в потолок.
Поначалу это пугало его — пугал сам факт появления подобных мыслей в мозгу в какой-то мере образованного и цивилизованного человека. Но когда Хэкет вновь погружался в думы об убитой дочке, когда вновь оживали жуткие воспоминания — маленькое тельце на анатомическом столе, — тогда он снова возвращался к мыслям о возмездии.
Изощреннейшие способы пыток и умерщвления рождались в темных закоулках его сознания. Временами он и сам ужасался своим мыслям, ведь это мысли садиста-извращенца...
И тем не менее он наслаждался ими.
Выколоть им глаза. Водянистые органы зрения, позволившие им увидеть его дочь.
Он представлял, как вонзит нож в глазные яблоки убийцы.
Нет, лучше вырезать глаза из глазниц.
Потом отрезать пальцы на руках.
Отрезать уши...
Перебить ноги стальным прутом. Нет, перебить все кости — неторопливо, методично, косточку за косточкой.
Заставить их пожирать собственные экскременты...
Он подолгу обдумывал каждую деталь, каждую подробность, наслаждаясь, смакуя их. А закон... плевать ему на закон. Никакие законы не заставят его страдать больше, чем заставила страдать смерть Лизы.
Когда же возмездие свершится, думал он, возможно, придет и прощение. Когда Сьюзен увидит, что он сделал с убийцами их ребенка, она снова полюбит его. Она захочет, чтоб он вернулся.
Теперь Хэкет был уверен: чтобы искупить свою вину, надо найти и уничтожить убийц дочери. Он вскочил с кровати и достал из шкафа бутылку виски. Пил прямо из горлышка, проливая на подбородок, на шею, грудь... Оторвав горлышко от губ, перевел дух и ухмыльнулся, машинально взглянув на бутылку, — ему в ответ ухмылялась искаженная бутылочным стеклом физиономия.
Глава 22
Все было поразительно похоже.
Цветы в целлофане... ничего не значащие слова священника... Слезы...
И могила.
...Неизбежность смерти отца Сью, Тома Нолана, конечно же смягчала боль утраты. Но сейчас, стоя у могилы рядом со Сью, Джули и Майком, Хэкет с удивлением обнаружил, что на глаза его навернулись слезы, — и это при том, что он, в сущности, не знал покойного.
Сью стояла неподвижно, не отрывая взгляда от могилы. Однако спокойствие ее было обманчивым, Хэкет прекрасно это понимал.
Джули тихонько плакала; муж успокаивал ее, обняв за плечи.
Над кладбищем плыли свинцовые тучи, сочившиеся монотонным унылым дождем. Чуть поодаль, очевидно не решаясь подойти ближе, стояли еще несколько мужчин — друзья покойного, как догадался Хэкет. Но вот могильщики взялись за лопаты, и Сью, шагнув к краю могилы, бросила на крышку гроба горсть земли. Потом отступила и снова встала рядом с мужем.
Джули не шелохнулась.
Викарий наконец закончил свою речь, произнес банальные слова соболезнования и двинулся по направлению к церкви, навстречу очередному похоронному кортежу, появившемуся в кладбищенских воротах.
«И снова боль утраты, — думал Хэкет. — Даже смерть похожа на конвейер».
— Сью, я отведу Джули в машину, — сказал Майк, уводя жену. Он кивнул Хэкету, тот понимающе улыбнулся.
Сью по-прежнему не сводила глаз с могилы.
— Я знаю, сейчас не время для разговора, — смущенно проговорил Хэкет. — Но, может, все-таки поговорим?
— Пожалуйста, дай мне одну минуту, — не глядя на него, отозвалась Сью.
Хэкет кивнул и побрел к скамейке, стоявшей неподалеку под деревом. Смахнув с сиденья опавшие листья, присел, устремив взгляд на Сью, неподвижно стоявшую перед могилой. Что же она сейчас говорит?
Он видел, как шевелятся ее губы. Смерть отца, конечно, не могла быть для нее таким же тяжким ударом, как смерть Лизы. Вслух он, разумеется, этого не говорил, но полагал, что конец страданий отца принесет ей даже некоторое облегчение. Хэкет терпеливо ждал. Наконец она подошла к нему и села рядом.
— Спасибо, что позаботился о похоронах, Джон, — тихо сказала Сью.
— Тебе было слишком тяжело этим заниматься. В конце концов, заботиться о тебе — мой долг.
— Только не жди за это награды, — едва заметно улыбнулась Сью.
Он увидел, что на глаза ее навернулись слезы. Он хотел обнять ее за плечи, но она подняла руку, как бы отстраняя его. Хэкет стиснул зубы.
— Не беспокойся, со мной все в порядке. О чем ты хотел поговорить?
— Я хотел спросить, когда ты вернешься домой?
— Я не вернусь.
Хэкет с усилием сглотнул.
— Ты хочешь сказать, что между нами все кончено?
— Я хочу сказать, что не вернусь в наш дом, Джон. Слишком много воспоминаний с ним связано.
— И что же ты намерена делать? Как же нам быть? — настаивал он.