Возмездие
Шрифт:
— Все! Поздно! Я встретила другого. И хочу, чтобы ты ушел.
Он уставился на меня, словно бы я заговорила на другом языке. Взял мою руку и увидел, что на безымянном пальце нет кольца. Потом прошел мимо меня в спальню, остановился в дверях и обернулся. Вид у него был потрясенный:
— Кто он?
Я посмотрела, куда указывал Симон, и увидела на кровати рубашку Алекса.
— Человек, который совсем не похож на тебя, — ответила я.
Во время допросов Тони Будин
— Я же сказала, — отвечаю я. — Он получил бумаги на развод. Наконец-то до него дошло, что он натворил, и он пришел в панику. Звонил мне постоянно, писал сообщения, хотел встретиться, поговорить.
— О чем он хотел поговорить?
— Он хотел, чтобы я перестала встречаться с Алексом, хотел, чтобы я поняла, что он чувствовал себя забытым, пока я ухаживала за больной мамой. Что другая женщина ничего не значит — все те же пустые слова, что и прежде. Но опять обсуждать все это — все равно что вытащить нож из раны и тут же вонзить обратно, да еще и повернуть, — поясняю я и взмахиваю рукой в воздухе.
Слишком поздно до меня доходит, как это воспринимается. Тони Будин смотрит на меня, потом переглядывается с Юханом Фошелем.
— Зачем бы мне снова подвергать себя всему этому? — негромко заканчиваю я, сложив руки на коленях. — Я для себя все решила. К этому времени уже оставила все позади и была счастлива с другим.
Перед новым визитом Микаэлы в тюрьму я уже не так волнуюсь, как в первый раз. Мы обе избегаем упоминать маму и папу, а вместо этого предаемся воспоминаниям.
Вспоминаем огромных щук, которые якобы водились в тростнике у мостков на даче. Обычно мы мало заботились об этих россказнях: смело прыгали в воду и плавали, пока кожа не становилась сморщенной, как изюм. Но временами, когда мы сидели на мостках, болтая ногами в воде, приходили соседские дети и пугали нас историями о тех, на кого нападали эти бестии с острыми, как шило, зубами. После этих разговоров мы приглядывались к каждому движению в мутной воде под мостками, соревнуясь, кто не побоится продержать ноги в реке дольше. Из нас двоих почти всегда выигрывала я, но она не хочет этого признавать.
Мы смеемся, вспоминая, как были в Италии и взяли на прокат машину в Риме. Я была уверена, что мы разобьемся насмерть — припоминаю Микаэле, как она просто ехала вперед на каждом перекрестке. Ехать с ней было опасно для жизни — я шутливо спрашиваю, водит ли она машину так же непредсказуемо в плотном движении Стокгольма.
— Я ведь сначала смотрела, — возражает она. — Все так делали. У них красный свет — просто рекомендация, чтобы ты приглядывался более внимательно. Признайся, что я вела лучше, чем Симон —
Сейчас начнется. Я чувствую — ее вопросы больше невозможно сдерживать.
— Прекрасное было время, — отвечаю я, стараясь говорить ровным и спокойным голосом.
— Вы были самой счастливой парой, какую я когда-либо видела, — говорит Микаэла. — Что между вами произошло?
Я не отвечаю. Ей известно об измене. На самом деле она спрашивает о том, о чем так и не смогла узнать пресса. Что стало истинной причиной его обмана? Я убила его в наказание, сойдя с ума от ревности и гнева?
— Тебе не следовало так изолироваться после похорон, — сетует Микаэла. — Ты могла бы позвонить мне.
— Задним числом всегда легче судить, — вздыхаю я. — В первую очередь мне не следовало читать сообщения той женщины. Лучше бы мне вообще было не знать о ее существовании.
Микаэла смотрит на меня с удивлением.
— В таком случае мы с Симоном продолжали бы жить так, как жили до болезни мамы, — продолжаю я. — Он расстался бы с ней. Мы купили бы дом, завели детей. Симон любил меня, именно этого он всегда и хотел.
— Да, но ты-то хотела этого? — спрашивает Микаэла.
Об этом я размышляла бесчисленное множество раз. Ответа я не знаю. Симон умел довести меня до белого каления, а потом мастерски вымолить прощение.
— Может быть, — отвечаю я. — Если бы я не встретила Алекса, то наверняка захотела бы. Подумать только, одна случайная встреча — в тот редкий день, когда я вообще вышла из квартиры — так все изменила. Частичка моей души продолжала любить Симона, но Алекс сделал меня счастливее, чем когда-либо.
— Эта история с Алексом развивалась как-то очень быстро, — произносит Микаэла. — Ты обнаруживаешь, что любовь всей твоей жизни изменяет тебе, в тот же день мы хороним маму, а вскоре ты знакомишься с новым мужчиной. Ты сама-то понимала, чего хочешь?
Алекс давал мне подтверждение, а не требовал его от меня. Он заставил вспомнить, что такое, когда тебя видят, когда тебя желают. Он вернул мне веру в будущее, но я не уверена, что Микаэла в состоянии это понять.
— Момент, вероятно, был не самый удачный, — отвечаю я. — Но разве тебе самой не случалось влюбляться и забывать обо всем на свете?
— Влюбляться и забывать обо всем на свете… — эхом отвечает Микаэла и поднимается. Стоит, смотрит в окно, обняв себя руками. — Как долго вы встречались?
— Все то лето мы провели вместе. А почему ты спрашиваешь?
— У меня сложилось впечатление, что вы встречались всего пару раз. Ты уверена, что Алекс относился к этому так же серьезно, как и ты?
— Он сказал, что никогда и ни к кому не испытывал столь сильных чувств, — тихо произношу я. — Что я — любовь всей его жизни.
Микаэла ходит взад-вперед по комнате передо мной.
— Но разве можно так быстро забыть человека? Ты только что сказала, что размышляла, не принять ли обратно Симона.