Возмездие
Шрифт:
— А кто тебя видел у колодца?
— Не у колодца… Синьора Руфина, домоправительница, она спросила меня, что это я по двору без дела с пустым ведром шляюсь? На знатных господ поглядеть? Так моё ли это, мол, дело? А я за водой вышла, синьор Ринальдо велел…
Подеста поднял глаза на горничную, пронзил её взглядом и махнул рукой человеку в сером. На лице его возникло то же самое выражение, с каким он озирал Альбино.
— У колодца никого не было?
Девица покачала головой. Подеста поскрёб дурно выбритую щеку.
— Стало быть, на вечерней заре он пропал с поляны, а в половине десятого его нашли в колодце, а ещё за час до того ворот колодца уже не двигался, — он пренебрежительно
Появился ещё один человек в сером плаще и тоже прошептал что-то на ухо подеста. Глаза Корсиньяно плотоядно блеснули.
— Что? Это точно? Однако! И он мне ещё выговаривать будет, — губы подеста зло перекосились и нервно дёрнулись. — Ты слышал, Энцо?
— Что именно, мессир? — Монтинеро не мог слышать сказанное на ухо Корсиньяно, но указывать на это не стал, просто вежливо склонив голову к подеста.
— В восемь с четвертью у колодца видели Паоло Сильвестри, Карло Донати и Никколо Линцано. Они стояли у ворота и разговаривали. Слов свидетели не слышали, но то, что видели именно их, готовы поклясться на Четырёх Евангелиях.
Епископ удивлённо уставился на подеста, а Лоренцо Монтинеро встретился глазами с Корсиньяно и сощурился.
— Свидетели надёжные?
— Вполне. Это… — глаза подеста заискрились, — Джироламо, местный конюх, и… мессир Джованни Ручелаи. Они проходили, как свидетельствуют оба, спустя четверть часа после того, как били вечернюю зорю, садом, обсуждали итоги скачек и судейство и тут у колодца увидели мессира Линцано, которого видели на скачках, с друзьями — Паоло и Карло. Они все им прекрасно известны.
— Очень интересно… — Монтинеро обхватил ладонью подбородок, но было заметно, что губы его расплылись в улыбку. — Что же, остаётся только спросить, что они там делали.
— Именно это я и собираюсь сделать, — кивнул подеста. Глаза его сияли, лицо зримо помолодело. — Эта девка не врёт, — он кивнул в сторону виллы, и Альбино понял, что Корсиньяно говорит об отпущенной горничной. — В восемь он ушёл с поляны, половину девятого ворот на колодце уже не двигался, стало быть, он был внизу. А в четверть девятого у колодца видят его дружков, людей Фабио Марескотти, — добавил он с какой-то сладострастной радостью, — вот и пусть они расскажут, что они там делали.
В глазах Корсиньяно сверкнула молния.
Глава VII. Вердикт подеста
«Людей Фабио Марескотти» было велено найти, не медля ни минуты, и приводить по одному.
— Они за ночь сто раз сговориться успели бы, — тихо пробормотал Монтинеро. Прокурор явно не ждал от допроса присных Марескотти ни признания, ни прояснения обстоятельств дела, однако, видя, сколь увлечён расследованием Корсиньяно, присел на лавку у стола и замер в ожидании. Епископ, к удивлению Альбино, уже выглядевший как кот на весеннем солнышке, подобрал сутану и уселся рядом на скамью, всем своим видом являя чистую заинтересованность в торжестве истины. Судя по тому, что ни прокурор, ни подеста не препятствовали ему, монах сделал вывод, что монсеньор Квирини подлинно считался здесь своим человеком.
Альбино же был взволнован другим обстоятельством. Мысль о том, что дружки самого Пьетро могли разделаться с ним, что-то не поделив, в голову ему до сих пор не приходила.
Дальнейшее же было и вовсе удивительным. Карло Донати, спрошенный первым, не мог сказать, о чём они говорили у колодца, но саму встречу не отрицал. Паоло Сильвестри поведал, что речь шла о прошедших скачках и тоже не возражал против того, что там был. Никколо Линцано, которому сказали, что его дружки уже обо всем рассказали, сообщил подеста, что они встретились у колодца, чтобы решить, какую каверзу устроить мерзавцу Фантони, при
На вопрос Монтинеро, трогали ли они ворот, пытались ли набрать воды, все трое дружно покачали головами. На что им вода-то? Подеста поинтересовался, когда они ушли? Все ответили, что не пробыли там и четверти часа, пошли искать Грифоли.
Пасквале Корсиньяно задумался. «Людей Фабио Марескотти» он считал их тупицами. При этом именно Пьетро Грифоли был начальником отряда охраны и считался подчинёнными самым умным. Подеста был иного мнения, но оглашать его не собирался. Было и ещё одно обстоятельство, проступившее до того в допросе Фантони. Фигляр обозвал покойника бугаем. Если отбросить содержащееся в этом наименовании оскорбление, по сути кривляка был прав. Кулаки Грифоли смахивали на отбойные молоты, лицо — на наковальню. Трое дружков могли бы, разумеется, справиться с начальником, стукнуть булыжником по макушке да сунуть в колодец. Но зачем? А чтобы кто-то один справился с ним? Просто смешно.
Итак, перед задумчивым взором подеста возникли две версии произошедшего и, заметив идущих к нему Петруччи, Венафро, Марескотти и Палески, Корсиньяно, демонстративно игнорируя мессира Фабио, обратился к кузену, главе синьории.
— Мои люди, опросив всех работников на вилле и гостей мессира Палески, выяснили, что покойный пропал с поляны после восьми. Труп его обнаружен в половине десятого. Мы дознались, что мессир Грифоли решил собрать господ Сильвестри, Донати и Линцано у колодца, чтобы придумать способ мести мессиру Фантони, с которым он имел вражду из-за девицы Лауры Четоны. Вышепоименованные господа Сильвестри, Донати и Линцано, по их словам, подошли к колодцу после восьми, но Грифоли они не видели и через четверть часа ушли, так его и не дождавшись. Слова их косвенно подтверждает горничная мессира Палески, как там её?
— Роза Чикьято, — торопливо подсказал человек в сером плаще.
— …Роза Чикьято, которая пришла к колодцу после половины девятого, но обнаружила, что ворот колодца заклинен. Выходит, труп был уже внизу. Это же самое обнаружили спустя час мессир архивариус Камилло Тонди и…
— … Альбино Кьяндарони, сотрудник мессира Арминелли, — снова услужливо подсказал человек в сером.
— …Альбино Кьяндарони, сотрудник мессира Арминелли. Они извлекли труп из колодца. Следовательно, нам нужно сделать вывод, что либо мессир Грифоли упал в колодец сразу после того, как пришёл туда и ждал своих друзей, либо его друзья, вступив в преступный сговор, умышленно расправились с покойным. Ибо очевидно, что в одиночку со столь сильным человеком, каким был мессир Грифоли, никто бы не справился. Предлагаю, применив ко всем троим пытку, выяснить это.
Трудно было не заметить впечатления, какое размеренная речь подеста оказывала на мессира Фабио Марескотти. На его вспотевшем лбу выступили красные пятна, по мере продолжения рассказа сползшие на щеки и воспламенившие его глаза ненавистью и злостью.
— Вздор! Его могли ударить сзади по голове, оглушить и сунуть в петлю на цепи! И сделать это мог любой, тот же Фантони! Он мог подслушать, что они договорились встретиться у колодца, и подстеречь Грифоли.
— Тут неувязка по времени, — раздался тихий бас прокурора. — Дело в том, что мессир Фантони ещё до начала спектакля был обнаружен спящим на сене под шатром актёров. Мессир Кьяндарони, опасаясь, что тот простудится, поволок его оттуда. Я вызвал слугу мессира Франческо и его доставили на поляну, в шатёр, где продавали сладости. Мессир же Грифоли тогда ещё был на поляне, ушёл же он оттуда четверть часа спустя.