Возьмите нас в стаю
Шрифт:
— Ну а «формировать под себя» для вас непременно значит «залить бетоном и уставить механизмами»?
Рената замолчала.
— Я тоже подумал о генной инженерии, — сказал Тим. — Мы вообще не нашли почти никаких прямых записях о технологиях дотушей. Видимо, владелец корабля всерьез опасался, что он попадет в чужие руки, и постарался не оставить нам ничего полезного.
Вонг посмотрел на Тима непроницаемыми темными глазами, и у Тима сложилось четкое ощущение: знает, старый, опытный дипломатический лис, прекрасно знает, что Тим в растерянности и не знает, как поступить, и с каждым часом чувствует себя все
Джек толкнул Тима носом в бедро. Машинально почесав пса за ушами, Тим сказал:
— Да, приятель, застряли мы. Так что пойдем-ка я тебя покормлю…
(Можно было настроить кормежку автоматически, но Тиму это не нравилось и он всегда по возможности сам занимался своим другом).
И тут его осенило.
Спрятался как за ширмой, говорите? Очень может быть, что и так: дотуш явно постарался, чтобы ничего не выдавало его присутствия, когда он залег в спячку. Но спит он или нет, а питаться чем-то он должен. И это питание должна поставлять ему среда. И значит… значит…
Что-то полузабытое, даже не из школьного курса биологии, а из какой-то старой дурацкой книжки или комикса всплыло в голове. Что-то о сезонных миграциях, на первый взгляд совершенно бессмысленных, но оставляющих груды мертвых тел…
— Вот что, — сказал Тим. — Рената, можете составить для бортового компьютера задачу на поиск леммингов?
— На поиск кого? — не поняла Рената.
— Массовых перемещений биомассы! Очень объемных! Куда-нибудь в одно место. Спорим на что хотите, что они тут найдутся. Может быть, даже не единожды.
Коре новоприбывшие понравились, а Алексу нет. Их было двое. Они приплыли на таких же серебристых ракетных рыбах, какие использовали Риу и Алекс только недавно. Риу впустила их через наружный шлюз, где они долго отфыркивались и восхищались Корой, которая терпеливо лежала на дне, где долго восхищались ею. Мол, какая она огромная, какая красивая, и какие обводы, какая расцветка! А главное — какая мощная телепатия, они услышали ее издалека!
Алекс все это слышал только потому, что встречал их, положив руку на темную шкуру Коры. И он также чувствовал, что под комплиментами касатка попросту млела.
«Не расслабляйся, — сказал он ей. — Они все равно тебе не стая».
«Да знаю я, — досадливо ответила Кора. — Но было бы лучше, если бы ты меня почаще хвалил».
Алекс сразу почему-то счел обеих женщинами, а потом, подумав, для простоты решил считать женщинами всех представителей Движения. А что. Женщины против мужчин. В некотором роде в тему.
Он вспомнил лекцию по ксенобиологии — факкультативный предмет, который он посещал, чтобы набить часы. Ксенобиология двадцать лет назад, как и сейчас, находилась в зачаточном состоянии. Но он помнил, что лектор, немолодая женщина, с иронией сказала, что когда вы затрудняетесь определить, какой инопланетный пол считать мужским, какой женским (допустим, вынашиванием ребенка оба занимаются попеременно или вынашивает не тот организм, который производит яйцеклетки), то проще считать «мужским» более агрессивный пол. Или просто господствующий.
Так вот, исходя из этой парадигмы по крайней мере господствующим «полом»
Одна из прибывших была очень маленького роста, гораздо пухлее Риу. Пухлость среди тлилилей не считалась уродством, наоборот ценилась, как дополнительная теплоизоляция под водой, но эта тетушка была практически шарообразной. Ее волосы были сплошь заплетены в косички и украшены каким-то диким количеством бусин и ленточек, которые она тут же начала выжимать и приводить в порядок, выбравшись на приступку-«десну» в предбаннике.
Вторая была высокая и очень несуетливая, без каких бы то ни было украшений в волосах в принципе. Ну прямо комический дуэт.
— Алекс, познакомься, Гора, спецалист по психопрограммированию, — представила Риу высокую. — А это Ния, ее охранник, — то относилось уже к маленькой.
— Спасибо, я уже знаю, — ответил Алекс. — Через Кору уловил.
Он думал, что Риу обидется на его резкость. Похоже, она как-то телепатически обратилась к гостям, потому что те без дальнейших слов прошли к внутренней диафрагме.
— Алекс, пойдем, — сказала Риу. — Или вы думаете, что они будут обследовать ваших соотечественников на расстоянии?
— Я лучше послежу отсюда, — сказал Алекс, погладив Кору по носу. — Она все равно все время на связи. А так ей будет спокойнее, я ее слишком часто одну оставлял.
Мотив у него, конечно, был совершенно другой: ему надоело, что Риу и Кора разговаривают телепатически у него за спиной, образно говоря, и он предпочел бы оставаться в курсе этого разговора. Ему требовался тактильный контакт либо с той, либо с другой, и тактильный контакт с Корой представлялся куда более приятным вариантом.
Риу это, разумеется, поняла, раздраженно — а может, иронично — хлестнула хвостом и так же без дальнейших слов удалилась.
«Мог бы и прямо сказать, — укорила его Кора. — Племянница обиделась».
Она переняла у Алекса привычку называть Риу «она», тем более, что самой Риу было, похоже, все равно.
«Вряд ли, — фыркнул Алекс. — И потом, я тоже сказал правду. Я слишком часто оставлял тебя одну».
У Алекса сложилось впечатление, что ментальный фон Коры потеплел. Будь она кошкой, она бы замурлыкала.
«Попробуй посмотреть моими глазами», — сказала она ему.
«Зачем…» — начал Алекс, но тут же ему стало понятно, что имела в виду Кора.
Она вовсе не собиралась показывать ему внутренности наружной каверны своими глазами, пусть даже зрение у китовых совсем неплохое. Оказывается, она прекрасно видела все то, что происходит за стенкой.
Это было странно. Благодаря тонкому слуху и вибрациям от стенок Кора уже могла формировать довольно сносную картину того, что происходило в соседнем помещении, но еще она, оказывается, читала мысли Риу, Горы и Нии, что все находились там. И это было что-то вроде три-д модели в техноколоре: все очень яркое, все плывет, перетекает одно в другое. И при этом ты словно бы видишь — нет, чувствуешь — эмоции, словно бы истекающие из всех троих. Алекс мог «видеть» их, словно ауры, окружающие головы. Нет, четверых! Кора, оказывается, чувствовала и лилуна. Хотя ее «аура» напоминала какую-то мешанину размытых, грязновато-коричневых цветов.