Возроди во мне жизнь
Шрифт:
— Сеньор губернатор любезно почтил нас визитом, едва я известил его об исчезновении нашего друга Карлоса Вивеса, — пояснил Андрес.
— Не лучше ли было бы заняться его поисками? — спросила я.
— Думаю, они хотели бы собрать побольше информации, — высказал свое мнение депутат Пуэнте.
— Как случилось, что ваши дети остались на улице одни? — спросила у меня Суси Диас де Пуэнте. — Полагаю, дона Карлоса похитила какая-нибудь его поклонница.
— Будем надеяться, что это так, — ответила
— Дамы, это серьезно, — сказал Андрес. — Карлос был другом Медины, а Медину сегодня утром убили. Губернатор, вы уже в курсе, что случилось с Мединой?
— Более или менее. Вроде как убили его же люди. В профсоюзе немало радикалов, а Медина сумел убедить большинство своих сторонников, что им стоит объединиться с Конфедерацией рабочих. И теперь какой-то сумасшедший решил отомстить ему за здравомыслие, которое посчитал изменой.
— Что-то мне не верится, что Медина действительно собирался объединиться с Конфедерацией рабочих, — сказала я.
— Это почему же? — поинтересовался Андрес.
— Потому что я знаю Медину. Карлос его очень любил.
— Надеюсь, не настолько сильно, и не бросился его защищать, — сказал Андрес. — Он всегда был безответственным. Вот, например, сегодня за обедом я просил его посвятить себя музыке и не лезть во всякие сомнительные делишки. Но разве он меня послушает? Он же настоящий провокатор!
— А мне он кажется хорошим парнем, — сказал прокурор. — И музыкант великолепный.
— Будем надеяться, что с ним ничего не случилось, — выразил надежду начальник полиции.
Когда Андрес был губернатором, он служил заместителем начальника полиции. Омерзительный тип, его даже прозвали Залежалым Сыром, до того был никчемным. Но о том, что произошло, он точно знал все подробности.
Подали ужин. Андрес громко восхвалял мои кулинарные таланты, а разговор шел о каких-то пустяках, словно ничего и не случилось. За столом прислуживала Лусина.
— Еще фасоли, сеньора? — спросила она, остановившись возле меня. И, наклонившись, прошептала на ухо: — Хуан говорит, что его держат в доме номер девяносто.
— Да, еще немножечко, — ответила я, стараясь скрыть волнение.
— Ваша стряпня поистине великолепна, сеньора, — сказал Бенитес. — Что правда, то правда.
— Благодарю вас, сеньор губернатор, — ответила я, глядя ему в глаза.
Неожиданно я встретилась взглядом с прокурором Тирсо, сидевшим рядом с ним. Это был уважаемый всеми юрист, который никогда не хотел прислуживать Андресу.
Я удивлялась, что мой муж подружился с Бенитесом. Это был странный человек. Когда он смотрел на меня, в его взгляде сквозил несомненный интерес.
— Вы чем-то обеспокоены, не так ли? — спросил он.
— Я волнуюсь за Карлоса, — ответила я.
— Обещаю, что сделаю для него все возможное, — заверил он.
—
— Пойдемте в гостиную пить кофе?
— Пойдемте, — согласился мой муж, вставая из-за стола.
Вслед за ним поднялись остальные, повторяя каждое его движение, как мартышки. Все прошли в гостиную, и я тут же воспользовалась случаем, чтобы обратиться к Тирсо Сантильяне.
— Вы ведь доверяете губернатору, правда?
— Разумеется, сеньора, — ответил он.
Я любезно улыбнулась, как если бы речь шла о каких-нибудь пустяках.
— Карлоса держат в доме номер девяносто. Умоляю, спасите его!
— О чем это вы?
— Дом номер девяносто — это тюрьма для политзаключенных. Она появилась в те времена, когда мой муж был губернатором, и существует до сих пор. Карлос там.
— Откуда вы знаете? — спросил он.
— Какая разница? Так вы туда поедете? Велите его выпустить, пусть просто бросят на улице. Скажите, что у вам об этом сообщили в конторе. Умоляю вас, поторопитесь!
После этих слов я рассмеялась с притворной беспечностью, и он рассмеялся в ответ.
— Сеньор губернатор, я ухожу, — сказал он. — Хочу узнать в конторе, есть ли какие-нибудь новости.
— Этот Сантильяна — непревзойденный работник, — сказал Андрес. — Я всегда хотел, чтобы он работал на меня, но не уговорил его. Как тебе-то удалось его привлечь, Фелипе?
— Повезло, — ответил Бенитес. — Идите, сеньор прокурор.
Начальник полиции Пельико чувствовал себя не в своей тарелке. Если прокурор уедет, ему тоже придется откланяться, а он не имел ни малейшего желания это делать. Он так уютно устроился в кресле, с кофе и бренди.
— А вы ведь останетесь, сеньор Пельико? — спросила я.
— Если вы просите, сеньора, у меня просто нет выбора, — сказал он, поудобнее устраиваясь в кресле и принимаясь за мяту в шоколаде.
— Я провожу вас, прокурор Сантильяна, — сказала я, взяв под руку прокурора и направляясь к дверям. Андрес украсил стены прихожей геральдическими щитами. За дверью прятался Хуан.
— Хуан, что случилось? — спросила я.
— Бенито отвез их в дом номер девяносто, больше я ничего не знаю.
— Отвезите меня туда, — попросил Тирсо.
— Я поеду с вами, — сказала я.
— Хотите всё испортить? — спросил он.
Я проводила их и вернулась в гостиную, вся дрожа.
— Ты что, говоришь сама с собой, Каталина? — спросил Андрес, когда я вошла.
— Повторяю таблицу умножения, чтобы не опозориться перед Чеко, когда буду проверять, как он ее выучил, — ответила я.
— Была бы ты мужчиной, стала бы политиком, ты упрямее всех нас вместе взятых.
— У вас просто изумительная жена, генерал, — сказал Бенитес.