Возроди во мне жизнь
Шрифт:
— Почему вы не позвали священников? Где были священники? — спросила я.
— Только что закрыли дверь, — объяснила Варания.
— Священники! Всегда бесполезны! Священники! Священники! Священники! — заорала я, молотя по двери церкви.
В ней показался монах.
— Вам что-то нужно, сестра? — спросил он.
— Час назад отсюда увели одного человека, который пришел с моими детьми, его забрали вооруженные люди, забрали силой, а вы уже в шесть вечера закрыли дверь. Вы так изворачиваетесь, чтобы
— Не понимаю, о чем вы, сестра. Успокойтесь. Мы закрыли дверь, потому что рано темнеет.
— Вы никогда не понимаете того, что вам не нравится. Идемте, дети, быстро в машину.
Глава 19
Я с воплями ворвалась в дом, испуганные дети молча цеплялись за мой жакет. Я помчалась по лестнице, миновав все пять пролетов, пока не добралась до игрового салона; влетела в комнату, прижимая руки к груди и заражая всех своей паникой.
— Что это с тобой? — спросил Андрес, открывший мне дверь. Во рту у него торчала сигара, в одной руке он держал бокал бренди, а в другой — костяшку домино.
— Кто-то увел Карлоса, — медленно ответила я — без всякого крика, как если бы говорила о чем-то будничном. — Дети сидели одни перед дверями запертой церкви.
— И кто же, по-твоему, его увел? Он вообще должен был оставаться в доме, я предупреждал его, чтобы никуда не ходил. И что же, он оставил детей в одиночестве? Какая безответственность!
— Дети сказали, что его увели силой, — ответила я ледяным тоном.
— У твоих детей богатое воображение. Уложи их спать — именно это им сейчас нужно.
— А ты что собираешься делать? — спросила я.
— Начать игру, у меня как раз шестерки.
— А как же твой друг?
— Ничего, скоро вернется. Если же нет, поговорю с Бенитесом, пусть пошлет полицейских на поиски. Ты собираешься переодеть детей в пижамы или нет?
— Я переодену их в пижамы, — ответила я, чувствуя, будто в мое тело вселился кто-то другой и затыкает мне рот. Я взяла детей за плечи и подтолкнула их к лестнице, мы спустились на второй этаж.
Там мы столкнулись с Лилией, она как раз выходила из своей комнаты — в черном платье с красной отделкой, темных чулках и туфлях на высоких каблуках. Волосы она подобрала вверх двумя высокими серебряными гребнями и накрасила губы. Моя мама уж точно не одобрила бы такого наряда.
— Можно мне взять твое каракулевое манто? — спросила она. — А то я свое испачкала мороженым. — Ты нашла Карлоса?
— Нет, — ответила я, кусая губы.
— Бедная мама, — воскликнула Лилия и обняла меня.
Мне хотелось кричать, выть, рвать на себе
Лилия погладила меня по голове.
— Бедняжка! — повторила она.
Я нехотя выпустила из объятий ее тело, пахнущее духами.
— Какая ты красивая! — сказала я. — Уже уходишь? Ну-ка, повернись, я посмотрю, как ты надела чулки. А то у них швы всегда перекошены.
Она медленно повернулась кругом.
— Поправь левый чулок, — велела я. — И возьми в моей комнате любое манто, какое захочешь. Только не целуйся с Эмилио. Не стоит раньше времени кидаться ему на шею.
Она снова поцеловала меня и бегом бросилась вниз по лестнице.
Я отвела детей в детскую. Когда они уснули, погасила свет и прилегла рядом с Веранией. Я лежала лицом вниз, обхватив себя за плечи, а по щекам потоком лились слезы.
«Пусть хотя бы не причинят ему страданий, — сказала я себе. — Пусть его убьют сразу, без мучений. Надеюсь, ему не разобьют лицо и не сломают руки. Молюсь, что кто-нибудь окажет милость и просто его застрелит».
— Сеньора, — окликнула меня Лусина, входя в комнату. — Сеньор желает ужинать.
— Так накрывай, — ответила я хрипло.
— Он хочет, чтобы вы тоже спустились. Велел передать, что пришел губернатор.
— А сеньор Карлос? — спросила я.
— Нет, сеньора, его нет, — ответила она, присаживаясь на край постели. — Мне очень жаль, сеньора, вы же знаете, как я вас люблю, я так радовалась, видя вас счастливой, вы же знаете...
— Его убили? — перебила я. — Это Хуан тебе сказал?
— Не знаю, сеньора. Хуан выглядел просто больным, когда ему сообщили... Машину вел Бенито. Мы хотели сразу вам сказать, но что мы могли сделать, если генерал вас запер...
Я вновь закрыла лицо руками. Плакать уже не было сил.
— А Бенито? — спросила я наконец.
— Он еще не вернулся.
Я встала.
— Передай генералу, что я сейчас спущусь, и попроси Хуана подняться.
Я надела черное, а также серьги и медальон, которые подарил мне Карлос — итальянские, медальон был украшен голубым цветком, на одной стороне было выгравировано слово «mamma», а на другой — дата, 13 февраля.
Я вошла в столовую как раз в ту минуту, когда Андрес рассаживал гостей.
— Мое почтение, сеньора, — сказал Бенитес.
— Она этого не заслужила, губернатор, раз опоздала к ужину, — заявил Андрес.
— Простите, — ответила я. — Я укладывала детей и тоже задремала.
В столовой оказалось гораздо больше людей, чем я ждала.
— Ты знакома с генеральным прокурором штата? — спросил Андрес.
— Конечно, и рада видеть его в нашем доме, — ответила я, не подавая руки.
— А с начальником полиции?
— Нет, но рада познакомиться, — ответила я. Чтоб он провалился.