Возрождение из пепла
Шрифт:
От расстройства Димка шепотом проговаривает несколько запрещенных мамой слов. Ну что с ним делать? Говори не говори, а Лешка все равно сделает по-своему! Так, как правильно.
– Уффф… – Димка сердито покосился на детскую кроватку. Они перепробовали уже все: игрушки, сок, даже телекинез – не помогало. Годовалая малышка стояла, вцепившись в прутики кроватки, и ревела так, словно ее собралось украсть стадо демонов! – И как в ней столько крика помещается? Леш, попробуй узнать, может, ей холодно? – Он с сомнением покосился на вспотевший лоб ребенка. – Или жарко.
– Ладно…
Нахмурившись,
Крик прекратился моментально, как по волшебству. Малышка замерла, забавно приоткрыв ротик, и уставилась на Лешку так, будто он огромный плюшевый мишка, замечательный и любимый.
– Ну что? – не выдержал Дим, устав наблюдать, как мелкая таращится на Лешку. – Что ей надо?
– Хочешь сам услышать? – улыбается Лешка. И протягивает руку.
Чужие чувства Димка не любит, но если Леш… И он становится рядом, чуть задержав дыхание, касается плеча. Так, чтоб отдернуть было легко.
И словно в речку нырнул. Теплую-теплую, уютную такую… стало хорошо и мягко, куда-то пропал холодок из груди, и очень захотелось полезть по этим гладким-невкусным-твердым и прижаться к этим большим-теплым-хорошим, которые снаружи… хочу к ним…
Рука упала сама. Комната качнулась. Димка ошалело уставился на хихикнувшего братика и прилепившуюся к прутьям малявку.
– Ну как, услышал?
– Она… хочет на ручки… – услышал Дим собственный голос.
– Игггллл… – курлыкает маленькая, вцепившись в Лешку.
– Дим… – Голос братца тихий-тихий, хоть Зайка сегодня ночует не с ними. У малышки резался зуб, и она стала совершенно невыносимой. Димке еще ничего, он-то слышал только плач, а вот Лешке с его эмпатией (вот угораздило ж братца) доставалось втройне. Так что мама забрала Зайку к себе, и в детской стало на редкость тихо. И пусто. Юные няньки немного помыкались по дому, посмотрели по телевизору очередную серию «Путешествий во времени», потом сделали слабую попытку похимичить со старыми, еще дедушкиными эликсирами – получившийся в результате дым расползся по дому, обозлил кота (почти до лая) и был настолько противным, что от него не чихали только комнатные растения. Дим решил усложнить эксперимент и открыл еще одну банку. Старую-старую, на ней даже надпись стерлась.
И зря он это сделал. Что именно было в этой зеленой баночке, откуда Димка для пробного состава зачерпнул ложку сухой пыли, мальчишки так и не узнали, но те самые нечихавшие растения (лианы), кажется, решили, что их обделили впечатлениями, и стали активно выдираться из горшков – попутешествовать собрались, что ли…
Мальчишки попробовали призвать взбесившиеся растения к порядку, но те вели себя как щенки – все переворачивали, везде совали свои зеленые конечности и даже грохнули об пол тарелку с печеньем. На шум выскочила мама и, отругав самозваных алхимиков, отправила к компьютеру. Дядя Андрей потом битый час гонялся за ожившими лианами, запихивал их в кладовку и только радовался, что не ожили кактусы.
Компьютерные игры братцы не особо любили, даже самые продвинутые (Дима сердило частое отсутствие логики в действиях персонажей, а Лешка не терпел виртуальных людей – очень живых и реальных, но при этом без эмоций), так что, покидавшись подушками – давно не перепадало такого развлечения, – братцы полегли по кроватям и принялись болтать.
– Дим… а ты кем станешь? Как папа – Стражем? Я вот хочу.
Дим отвечает не сразу. Раньше он бы сразу сказал «да». Он хотел. Стражи ведь не просто маги, а самые лучшие, самые храбрые. Они следят, чтоб темные не нарушали перемирия, они выслеживают вампиров и демонов. И прорывы останавливают тоже они. И уже почти тысячу лет помогают маскировать магию от обычных людей, и спасают, если что. Стражами были и отец, и дед, а двоюродная бабушка и вовсе стала Координатором, вошла в Совет Стражей и живет в Своде Небес.
Димка тоже хотел быть Стражем. Папа даже стал его учить потихоньку, еще тогда. И он, конечно, хочет защищать – Лешку, Зайку, маму… Да всех. Ведь прорывы сейчас стали чаще. Словно что-то гонит пришлых демонов из их прежнего мира. Надо защищать. Только…
– Дим?
В голосе младшего удивление, но Димка действительно не знает, что ответить. В последнее время он слишком часто навещал Свод. Слишком внимательно смотрели на него люди в белых рубашках. Дим не знает, возьмут его в Стражи?
А хочет он этого вообще?
– Я не знаю…
– Вадим Соловьев? – Возникший прямо посреди комнаты молодой Страж был строг и неприветлив. Лешка быстро встает навстречу:
– Димка заболел. Не трогайте его сегодня.
Не надо им ничего говорить. Для них это не причина.
– Болен? – Страж как-то разом оказывается у кровати, всматривается. Глаза пристальные и цепкие. Дим с трудом выдерживает этот взгляд. Так хочется закрыть глаза и не шевелиться. Совсем.
Лоб горит, губы горят, а в груди словно лед царапается. Надо было сказать, чтоб молчал. Лешка не понимает, почему Дим не хочет ничего Стражам говорить про болезнь. Почему этот жар и холод достают старшего брата недолго, всего три-четыре часа, но часто – почти каждый месяц. И почему он не хочет помощи. А ему в такие дни хочется только молчать, потому что откуда-то накатывает злость – холодная, противная. И он врет Лешке, что это просто осложнение после простуды, пройдет. Оно правда быстро проходит. Обычно.
Но что сейчас скажет Страж?
И почему он стоит рядом с Лешкой? Непонятно, но почему-то Диму это совсем не нравится. Что им надо от брата? Но Страж просто трогает Лешку за плечо:
– Сбегай-ка за водой, малыш. Сейчас мы поставим твоего брата на ноги.
Мелкий сияет и испаряется.
А Страж присаживается рядом:
– Очень плохо?
– Какая разница?
– Прости, Вадим. Мы просто очень спешим.
– Что случилось?
Вопрос повисает в воздухе – вернулся Лешка с Димкиной любимой чашкой. Страж не глядя проводит над ней ладонью и протягивает резко потеплевшую воду:
– Пей. И вставай.
– Да что случилось?
– Прорыв. Опять. На этот раз удалось захватить пленного.
Папа когда-то говорил, что Свод Небес – вылитый музей. Громадный и набитый всякой всячиной. Мама смеялась и спрашивала: почему тогда музей? Может, склад хлама? Она, например, лично сдавала Стражу Анхильде находки, абсолютно не связанные друг с другом и вряд ли когда-то кому-то нужные. Сапог-скороход – один, без пары; чей-то громадный зуб, подобранный на месте одного из стихийных прорывов; говорящий камень… Что камень говорит, сомнений, мол, никаких, и что периодически он переходит на знакомые и понятные языки – тоже, но несет при этом такую чушь, от которой уши не просто вянут, а засыхают на корню вместе с мозгами…