Возрождение
Шрифт:
Но ничего не кончилось. Три дня назад, седьмого октября, она вошла в ювелирный магазин Дэвида в Броукен-Эрроу, городке к юго-востоку от Талсы. С собой у нее была хозяйственная сумка. Оба продавца узнали девушку, потому что она несколько раз заглядывала к ним после своего звездного часа на представлении Джейкобса. Один из продавцов спросил, чем ей помочь. Кэти, не говоря ни слова, прошла мимо к витрине, где лежали самые дорогие украшения. Она достала из сумки молоток и разнесла витрину вдребезги. Не обращая внимания на вой сигнализации и два пореза, которые пришлось потом зашивать («И от них останутся шрамы», — сокрушался ее отец), она сунула руку
— Они мои, — сказала она. — Подходят к моему платью.
Морс уже заканчивал свою историю, когда рядом возникли два здоровяка в черных футболках с надписью «Охрана».
— Какие-то проблемы? — спросил один из них.
— Нет, — сказал я. Так оно и было. То, что он мне все рассказал, окончательно развеяло остатки его ярости — и это было хорошо. Но при этом он словно бы сдулся, и это уже было не так хорошо. — Мистер Морс как раз уходит.
Он поднялся, сжимая в руках стакан с остатками колы. Кровь Чарли Джейкобса на его костяшках уже начинала высыхать. Он смотрел на нее и как будто не понимал, как она там оказалась.
— Науськивать на него копов ведь без толку, верно? — спросил он. — Они скажут, что он всего лишь сделал снимок. Черт, да он даже денег за него не взял.
— Пойдемте, сэр, — сказал один из охранников. — Если вы хотите посетить ярмарку, я с радостью поставлю вам на руку печать.
— Нет, сэр, — ответил Морс. — Моей семье хватило этой ярмарки сполна. Я иду домой.
Он пошел, потом обернулся.
— Такое уже случалось, мистер? Он уже свихнул кому-нибудь мозги так же, как моей Кэти?
«Что-то случилось, — подумал я. — Что-то, что-то, что-то».
— Нет, — сказал я. — Никогда.
— Так вы мне и сказали. Вы же его агент.
Потом он ушел, опустив голову и не оборачиваясь.
Джейкобс уже сменил запачканную кровью футболку и прижимал к распухающей губе кухонное полотенце со льдом. Я пересказал ему историю Морса, он выслушал ее и сказал:
— Повяжи мне галстук заново, пожалуйста. Мы уже опаздываем.
— Так, — сказал я. — Подождите. Вам нужно что-то с ней сделать. Вернуть все на место, как вы сделали со мной. С этими наушниками.
Он посмотрел на меня почти с презрением.
— Думаешь, дорогой папаша даст мне приблизиться к ней хоть на милю? Кроме того, эта проблема… эта ее мания… пройдет сама по себе. С ней все будет в порядке, и любой более или менее приличный адвокат докажет, что она была не в себе. Бедняжка отделается предупреждением.
— Все это для вас не в новинку, верно?
Он пожал плечами, глядя в мою сторону, но избегая смотреть в глаза.
— Иногда случаются побочные эффекты, да, но таких впечатляющих случаев, как с мисс Морс, еще не бывало.
— Вы только учитесь, так? Все ваши клиенты — подопытные кролики. Просто они об этом не знают. Я был подопытным кроликом.
— Тебе сейчас лучше или нет?
— Лучше.
Если не считать ночной сцены с вилкой, конечно.
— Тогда, пожалуйста, повяжи мне галстук.
Я едва не отказался. Но, хотя я на него и злился — особенно на то, что он прокрался через заднюю дверь и вызвал охрану, — я был у него в долгу. Он спас мне жизнь, и это само по себе уже что-то да значило, но главное — теперь эта жизнь была трезвой.
Так что я повязал ему галстук. Мы провели представление — и не одно, а целых шесть. В небо
Конверт, подсунутый под мою дверь. Дежа вю, снова и снова, как сказал бы Йоги. Только в этот раз постель я не намочил, нога не болела, грипп меня не мучил, дрожь от жажды немедленно вмазаться меня не колотила. Я наклонился, поднял конверт и открыл его.
Мой пятый персонаж не любил долгих прощаний, что правда – то правда. В конверте лежал другой конверт, с билетом на поезд, к которому был прицеплен листок бумаги. На листке была написана фамилия и адрес в городе Недерленд, штат Колорадо. Ниже Джейкобс нацарапал три фразы: «Этот человек поможет с работой, если она тебе нужна. Он мой должник. Спасибо за галстук. Ч.Д.Дж.»
Я открыл второй конверт и обнаружил там билет в один конец на «Горный экспресс» из Талсы до Денвера. Я долго смотрел на него, раздумывая, не обменять его в кассе на деньги. Или доехать до Денвера и устроиться там в какую-нибудь группу. Только мне понадобилось бы время, чтобы вернуться в форму. Пальцы ослабли, навыки подрастерялись… к тому же нельзя было забывать и про наркоту. Когда ты на гастролях, она окружает тебя со всех сторон. Магия «Молниеносных портретов» рассеивается через пару лет или около того, сказал Джейкобс, и откуда мне было знать, не произойдет ли то же самое и с чудом моего исцеления? Откуда мне было знать, если он сам не знал?
В тот день я взял такси и поехал в автомастерскую, которую он снимал в Западной Талсе. Она была абсолютно пуста, если не считать куска проволоки на грязном от машинного масла полу.
«Вот место, где со мной что-то случилось», — подумал я. Вопрос был в другом: надел бы я наушники, если бы была возможность начать все сначала? Я решил, что надел бы, и каким-то мне самому не до конца понятным образом эта мысль помогла определиться с билетом. Я использовал его по назначению, и когда достиг Денвера, сел на автобус до Недерленда — городка, раскинувшегося высоко на западном склоне Скалистых гор. Там я встретил Хью Йейтса, и моя жизнь началась в третий раз.
7
ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ. РАНЧО «ВОЛЧЬЯ ПАСТЬ». ГОСПОДЬ ИСЦЕЛЯЕТ ПОДОБНО МОЛНИИ. ГЛУХОЙ В ДЕТРОЙТЕ. ПРИЗМАТИКА.
Мой отец умер в 2003 году, пережив жену и двух детей из пяти. Клер Мортон-Овертон не было даже тридцати, когда ее убил бывший муж. И мама, и старший брат умерли в пятьдесят один год.
Вопрос: где твое, смерте, жало?
Ответ: да везде, блядь.
Я вернулся в Харлоу на поминальную службу по отцу. Большинство улиц в городе теперь были заасфальтированы, не только наша и Девятое шоссе. Там, где мы раньше купались, теперь стоял жилой комплекс, а в полумиле от Силомской церкви построили большой универмаг. И все же во многом город остался прежним. Наша церковь все так же стояла рядом с домом Майры Харрингтон (хотя сама Бабуля уже давно отправилась на посиделки к Всевышнему), а качели из покрышки так и висели на заднем дворе нашего дома. Наверное, на них качались дети Терри — хотя сейчас они уже выросли из подобных забав. Веревка истерлась и потемнела от времени.