Возвращение грифона
Шрифт:
Перво-наперво нужно было начать с «братьев-разбойников». И брать их следовало на «горяченьком»…
Мы дошли до дома, переоделись, сняв влажные трусы и купальник. Я порывался еще разок приобнять Марию, завалить на постель (уж больно соблазнительно она выглядела на берегу, да и сейчас, расхаживая по дому нагишом, вызывала у меня стойкое желание), но она отбилась, сказав, чтобы я сохранил себя для ночи. Видимо, после нашего разговора у нее резко испортилось настроение — да и немудрено, трудно превращаться из законопослушной тихой врачихи в убийцу или пособницу убийцы. Людей,
Мы поужинали, потом Мария ушла в свою спальню и там затихла. А я лег на свой диван и стал обстоятельно обдумывать то, что мне предстояло сделать.
Через полчаса я крепко спал — сон вообще стал наваливаться на меня неожиданно и в самый неподходящий момент. Скорее всего, организм сам выбирал, когда ему восстанавливаться, и быстрее всего делал это во сне. Ну — это я подвел базу под желание просто подрыхнуть. Мне предстояла бессонная ночь…
Проснувшись на закате, я несколько секунд не мог понять, где нахожусь. В доме было тихо, не слышно ни звука, и я никак не мог сориентироваться. Мне приснилось, будто я летаю в вышине и у меня серебристые крылья, как у огромного орла… а на спине у меня сидит обнаженная девушка с огненными волосами и заливается счастливым смехом.
Все было так реально, так четко, как не было никогда раньше, я ощущал ее гладкую, влажную кожу, чувствовал жар тела, упругость бедер… а под нами проплывала земля — где-то внизу, далеко-далеко. И я был счастлив в этой выси.
Меня охватил приступ тоски. Ясно было, что это картинки из моей прежней жизни. Я знал это, всем своим естеством знал, и мне мучительно хотелось туда, в вышину, в синее небо. А здесь — негодяи, которых следовало наказать, а вокруг серость, и впереди неизвестное будущее.
Одна радость — моя подруга, с которой мне было комфортно и легко. Все-таки в наших русских женщинах есть что-то такое, чего нет у женщин во всем мире. Они любят без оглядки, без мыслей о том, что будет с ними — просто любят, и все тут. Что бы сделала американская женщина, узнав, что я хочу пойти против закона, убить негодяев? Скорее всего, тут же побежала бы меня сдавать. И самое интересное, была бы уверена, что этим меня спасает.
Задумался, а откуда я это знал? Про американскую женщину, про их почтение к закону? Знал, и все тут. Знания время от времени всплывали у меня, как будто из воды поднимался пузырь болотного газа — бурление, шум… и снова я остаюсь тем, кто есть — человеком без роду, без племени.
Снова задумался над тем, что я сегодня наговорил Марии. Да, в общем-то, все, что я сказал, было логично и правильно, только с одной поправкой — не все менты подонки, не все гэбэшники и прокурорские равнодушные големы. Если долго искать, можно найти там приличных людей, которые будут работать так, как положено. Но где их найти? И сколько времени уйдет на то, чтобы их найти? А времени у меня не было. Если верить покойной девчонке, сегодня ночью должно совершиться очередное жертвоприношение — будет принесена в жертву ее мать, Ольга. И я должен ее спасти.
Глубоко вздохнув, я сел на постели, собираясь с духом
Послышался шорох, и в дверях появилась Маша. Она была одета в тренировочные брюки и тонкий темный свитер.
— Я с тобой.
— Ты что? Нет уж — сиди дома. Ты мне только помешаешь.
— Я с тобой. Я побуду на улице, если что, дам сигнал. На стреме постою, в общем. Вань, возьми меня с собой, а? Я тут с ума сойду, тебя ожидая!
— Маш, пожалуйста, не усложняй мою задачу. Сиди дома и жди. Все будет нормально, поверь мне. Все, все, мне некогда. Нужно успеть до полуночи. Жертвоприношение будет в полночь.
— Откуда знаешь?
— Опять исследуешь? Не знаю — откуда знаю. Уверен. Сатанистские обряды проводятся в полночь. Мне нужно успеть до ноля часов.
Я встал с постели и оделся, выбрав темную одежду — рубаху, брюки, темные ботинки. Потом подошел к подруге и крепко поцеловал ее в губы, разгладив большими пальцами рук ее мокрые глаза.
— Не плачь. Я вернусь. В этот раз я вернусь.
Распахнув дверь в темноту, я шагнул через порог и через секунду растворился в ночной мгле. Фонари давно побили местные детишки из своих рогаток, так что ничего не помешает мне подойти к нужному дому незаметно…
Глава 5
Идти по улице все-таки не решился. Вдруг кто-то увидит, глянув в окно — потом будут неприятности. Неприятности? Как-то легко сказано — неприятности. Катастрофа! Ведь я не гулять по улице с девушкой собираюсь, а… ну, ясно.
Весь искололся сухим репейником, пропылился, вспотел — ни ветерка, ни малейшего движения воздуха. А ночь — будто и не ночь. Жарко, душно, гудят комары, впиваясь в кожу до самой кости. Такое впечатление, что у них не жало, а иголки, как у шприца. Дай волю, выкачают кровь так, что останется только лишь сухая оболочка.
«Ненавижу комаров!» — решил для себя, прибив ладонью сразу двух, пристроившихся на щеке. Успели, твари, насосаться — вся ладонь в крови.
Вот и дом. С тылу не видно ничего — ни огонька, ни одного проблеска света. Занавески закрыты, дом тих и мрачен, как склеп. Посмотрел вокруг, заметил здоровенную бочку, стоящую на кирпичном основании. Поежился — под ней лежат кости убитой Всеволодом несчастной женщины, его «сбежавшей» жены. Проклятый изврат…
Прикинул, сейчас должно быть около половины двенадцатого. Так что сейчас уже процесс поклонения Сатане должен быть в разгаре. Насколько знаю — хозяина дома нет на месте, он сегодня работает в ночную смену. Всеволодом придется заниматься отдельно…
Подошел к закрытому ставнями окну, прислушался — в доме тихо, но не оставляло ощущение, что кто-то там бормочет. Хотел прислушаться — не дали. На речке вдалеке кто-то истошно начал вопить, изображая таким образом пение. Слов было не разобрать, упор «певец» делал на громкость и экспрессивность.