Возвращение грифона
Шрифт:
— Тьфу на тебя. Неужто веришь в это мракобесие? Колдунов не бывает!
— Это ты моей матери скажи. Она меня водила к бабке, заговаривать болезни. Я хилый был, болел все время, а после стал расти и вона какой вырос!
— Мда… вырос… а ума не нажил.
— Да пошел ты…!
Поднявшись по лестнице на третий этаж, я и мои сопровождающие оказались у двери кабинета с золотистой табличкой «Начальник Заречненского РОВД полковник милиции Степанчук Н. Ф.».
На этом этаже было почище, возле окон в конце коридора стояли здоровенные кадки с разлапистыми растениями, на которых солнечный
Опер вышел из кабинета, возле которого я ожидал вместе с обэхээсником, и напряженным голосом сообщил:
— Начальник ждет! У него совещание, сейчас все разойдутся, и мы зайдем.
И правда, из дверей потянулись милиционеры в форме и без — майоры, капитаны, подполковник. Они с любопытством посмотрели на меня, и снова потянулся шепоток:
— Это он. Глянь — молодой какой парень!
— А ты чего ждал — бородатого старца, Хоттабыча, что ли?
— Да хотя бы… а тут какой-то пацан, как с картинки физкультурник. Глянь, орясина какая! И это колдун? Красавчик хренов. Дымов, это ты его арестовывал где-то месяц назад?
— Я. И что?
— Ничего. Чего так ощетинился-то? Хмм…
— Заходите! — опер снова выглянул из дверей, и я перешагнул порог приемной. У меня возникло чувство… дежавю, что ли — стойка, за которой молодая девушка, слегка испуганно, но надменно смотрящая на меня, столик с документами, сейф в углу — где-то я это все видел, и не один раз. Что-то, как червячок, шевелилось в голове, какая-то мысль, какое-то узнавание… и пропало, растворилось.
Двойная дверь в кабинет, сделанная из светлого дерева. Шагаю через порог, готовый ко всему — кто знает, может, тут же и расстреляют, как врага народа. А я враг? Это с какой точки зрения посмотреть. Хмыкнул про себя — совсем заговорился. И чего в голову придет! Ерунда всякая.
— Присаживайтесь, — довольно приятный, интеллигентный голос, плавный жест рукой — вполне приятный человек этот полковник Степанчук.
Ну что же — стелет мягко, как спать-то буду? Надеюсь, не в сырой земле, как кое-кто надеялся.
— Вы Иван Петрович Сидоров?
— Не потаю — именно Иван Петрович Сидоров. А могу я узнать о причине задержания?
— А мы и не задерживали вас. Я пригласил вас для беседы. Жаль, что вы так все восприняли.
— А как я еще должен был воспринять, когда меня берут прямо с приема больных и везут в РОВД? Уж не за приглашение к праздничному столу, правда же?
— Ну-ну… кстати, об этом самом приеме я и хотел с вами поговорить. Товарищи, вы свободны. Мы с товарищем Сидоровым сами тут поговорим, можете быть свободны.
Полковник дождался, когда подчиненные вышли, и выжидательно посмотрел на меня:
— Скажите, откуда у вас такие способности? Кто вы? Вначале я принял вас за банального мошенника, фокусника и гипнотизера, а потом, после тех сведений, что мне предоставили мои подчиненные, изменил свое мнение. Вы уникум. И это переворачивает все устои науки и религии.
— А религии-то почему? — удивился я.
— Потому, что чудеса может творить только Бог и те, кому он передал чудотворные способности.
— А вы не допускаете, что я наместник Бога на Земле? —
— Мессия? — закашлялся полковник. — Что-то как-то не вяжется. Мессии денег не берут. А вы заработали приличную сумму. Кстати, подпадает под нетрудовые доходы. Налоги не платите, занимаетесь запрещенной деятельностью — ведь права лечить у вас нет! И диплома нет. И так что же мне с вами делать? Вы знаете, какая поднялась буча? Сколько пошло жалоб на вас? Кто только не жалуется — врачи, священники, простые граждане. Мол, обманывают, деньги собирают. Возбудить на вас уголовное дело и прикрыть эту лавочку — дело пяти минут.
Полковник замолчал, откинувшись на спинку кресла, и внимательно стал меня рассматривать. А я его.
Это был мужчина за сорок, с умным волевым лицом, хитрыми глазами и слегка седоватыми короткими волосами. Его лицо внушало доверие, но я знал — полковник совсем не прост. До поста начальника РОВД мог добраться только самый хитрый, безжалостный, умелый и жестокий человек, готовый идти по трупам. Одно только то, что отделение уголовного розыска у него под началом превратилось в гнездо убийц — что-то говорит об этом райотделе. Рыба гниет с головы, банально, но правда.
Молчание прервал я:
— Слушайте, хватит темнить. Говорите, что вы от меня хотите. Денег? Чтобы я платил вам за то, чтобы вы меня не трогали? Или вам еще что-то от меня нужно? У меня нет времени на пустые разговоры. Там люди ждут, они болеют, умирают.
— А также приносят деньги, — подмигнул полковник и нахмурился, — вообще-то ни одно дело на территории, контролируемой моим РОВД, не укрывается от моих глаз. Глупо было бы надеяться, что вы останетесь в стороне. Но речь идет не о деньгах. Меня попросили узнать, что вы из себя представляете. Мошенник или действительно что-то можете.
— И какой вывод? — небрежно спросил я, вопросительно подняв брови.
— Нет, не мошенники. Мы подсылали к вам людей, реально больных, от которых отказались врачи, и вы их вылечивали. Но дошли еще кое-какие слухи. О том, что вы можете возвращать молодость. Не это ли секрет того, что вы выглядите, как парень двадцати лет? И что ваша сожительница Мария вдруг стала из тридцатипятилетней женщины двадцатилетней красоткой? Слухи ходят самые разные, но этот потряс всех и дошел до самого верха — до обкома партии. И жена Первого хочет встретиться с вами и воспользоваться вашими услугами. Вот зачем я вас и вызвал.
— И когда она хочет с нами встретиться?
— Как можно быстрее.
— Нуу… пусть приезжает к нам на прием. Я с ней поработаю.
— Вы шутите? Жена первого секретаря обкома партии? Вы лично приедете к ней домой, и она с вами поговорит.
— Хмм… а с чего вы решили, что я к ней поеду? И что-то буду для нее делать? И для вас? Это же вас просили, не меня. И если вы не сделаете — вам грозят неприятности? Так ведь?
— Не надо так со мной разговаривать. Вы забываетесь, кто перед вами и где вы находитесь! — пожестчел лицом полковник. — Я могу сделать так, что вы сами побежите, бегом, и сделаете все, что мне надо! Обнаглели! Страх потеряли? Думаете неприкасаемые? Камеру на северной стороне я всегда могу устроить, понял?