Возвращение «Летучего голландца»
Шрифт:
К счастью посетителей «Беллини», оконные панели были изготовлены из сверхпрочного стекла, с честью выдержавшего удары столов и прочих предметов мебели. Однако главная опасность заключалась не в риске вывалиться наружу. Крен пола свидетельствовал о наклоне всей вращающейся конструкции ресторана. Оказалось достаточно нескольких толчков, чтобы башня потеряла равновесие. Что-то там внутри лопнуло, что-то треснуло или вышло из пазов. В результате Быков доехал вместе со столом до окна, где они ткнулись в раму.
Жжение от перца во рту пропало, сменившись совершенно новыми ощущениями. Поднявшись на ноги, Быков услышал, как за его спиной падают стулья и бьется посуда. Первым инстинктивным желанием было убраться от стеклянной стены как можно скорее и дальше, но на глаза Быкову попались мальчики, барахтающиеся среди нагромождения столов и стульев. Черненького прижало к окну, а беленький истошно визжал рядом то ли от страха, то ли от боли.
– Сейчас! – крикнул Быков, решительно направляясь к ним. – Потерпите!
Зал походил на космическую станцию, потерпевшую крушение.
Повсюду вопили, стонали и звали на помощь люди, только что мирно обедавшие и болтавшие о всяких пустяках. Матери мальчиков еще не вполне опомнились и были способны лишь на то, чтобы пронзительно верещать. Получалось громко, но бестолково.
Подбираясь к плачущему мальчику, Быков с некоторым удивлением заметил рядом с собой того самого мужчину, который был способен поедать хабанеро с невозмутимым видом истукана с острова Пасхи.
– Как тебя зовут? – спросил он у мальчонки. – Лео? Отлично, Лео. Я Алекс. Ты только не дергайся, чтобы…
Если Алекс и намеревался дать малышу какой-то ценный совет, то не успел. Ресторан снова тряхнуло – гораздо сильнее, чем во время всех предыдущих толчков вместе взятых. Раздался страшный грохот. Умудрившись испытать ужас и одновременно полнейшее равнодушие, Быков увидел, как людей швыряет на окна. Было такое впечатление, будто, разогнавшись, они прыгают туда специально.
В одном месте стекло лопнуло от удара блестящего шкафа из нержавеющей стали. Как нарочно, за ним последовал официант, не догадавшийся бросить свой бесполезный поднос. Издав нечто вроде боевого клича, он врезался в окно и вывалился в него в окружении стеклянных обломков. Мать смуглого мальчика, через которую он перепрыгнул, пыталась ползти на четвереньках, но пол был накренен так сильно, что передвигаться по нему было затруднительно даже для таких решительных и сильных мужчин, как Быков и Алекс.
Подбадривая себя, женщина ругалась на чем свет стоит, но через несколько секунд стало понятно, что бедняжка просто зовет своего сынишку.
– Присядь, Хулио, – сказал Быков, оказавшись рядом. – Я отодвину стол а ты пролезешь под ним, понял? Потом хватайся за меня. Мы выберемся отсюда, не бойся.
Как бы вопреки его утверждению, все здание заходило ходуном. Казалось, его трясет и раскачивает свирепый великан. По залу быстро, как пули, полетели детали гарнитуры, стены трескались и осыпались, пуская облака пыли, человеческие фигуры кувыркались, образуя клубки и распадаясь. Какой-то мужчина помогал матери Лео, распростертой на оконной раме. Потом туда обрушился круглый потолок, и они пропали из виду.
Испытывая бессильный ужас, Быков увидел, как зигзаги трещин расходятся по стеклу, к которому прижат спиной мальчик. Отбросив стол, словно картонный коробок, он успел схватить Хулио за футболку за секунду до того, как стеклянная плита провалилась. Быков упал на металлический переплет, больно ударившись грудью.
– Спокойно, Хулио, спокойно, – приговаривал он, как будто ребенок или даже взрослый мужчина были способны сохранять хладнокровие в этом хаосе.
Ресторан был наклонен под углом не менее шестидесяти градусов, успев растерять половину своих посетителей. Быков, переломившись пополам, лежал животом на балке, со всеми ее острыми гранями, и держал повисшего в воздухе ребенка. Одна рука сгребла футболку, вторая обхватила пояс джинсов. Если бы не Быков, Хулио давно бы унесся вниз, где его ожидали асфальт, бетон и автомобили. Высота была такая, что падать пришлось бы долго, очень долго. Если повезет, то сердце остановится еще в полете, а если нет, то каким он будет – смертельный удар об землю?
Глаза мальчика заполняли собой все лицо, которое больше не выглядело смуглым.
– Ты понимаешь английский? – спросил Быков.
Мимо них с воплем пролетел мужчина с какой-то перекладиной, за которую надеялся удержаться.
– Ноу инглиш, – пискнул мальчик.
– Ничего, Хулио, – сказал, вернее, пропыхтел Быков. – Сейчас я тебя подниму к себе. Потом прибудут спасатели и вытащат нас. Понимаешь?
– Си, – ответил мальчик, слушавший не обращенную к нему речь, а интонацию.
Но не только он услышал Быкова. Был еще кто-то, кому не хотелось, чтобы они выжили.
Накрененная башня, здание и весь город подпрыгнули три или четыре раза подряд. В пыли и дыму внизу звучали сирены, гудки, рев, грохот и крики. А где-то неподалеку тараторил невидимый диктор из телевизора или радиоприемника.
– Нам сообщают о значительных разрушениях, пожарах и человеческих жертвах. По данным Геологической службы США, мощность землетрясения близка к восьми магнитудам, эпицентр находится к северо-востоку от города Пинотепа на глубине примерно двадцати миль…
Отстраненно слушая эту галиматью, никак не связанную с реальностью, Быков подтянул мальчика и помог ему вскарабкаться на их ненадежный насест. За время последних толчков цилиндр ресторана частично вернулся в исходное положение, так что крен значительно уменьшился. Это облегчало Быкову задачу.
– Ползи, Хулио! – приговаривал он. – Вперед, мой мальчик! Не бойся, я с тобой.
Не ограничиваясь подбадриваниями, Быков подталкивал мальчугана в направлении оконного проема и в то же время придерживал его ладонью, положенной на спину. Балка, за которую они цеплялись, была достаточно широка, чтобы Хулио умещался на ней почти целиком. Что касается Быкова, то он чувствовал себя жуком, ползущим по сухому стебельку. Одного неверного движения было достаточно, чтобы сорваться в бездну.
– Спокойно, – раздался голос впереди. – Без резких движений.
Подняв взгляд, Быков увидел мужчину, назвавшего себя Алексом. Бесстрашно покинув твердую поверхность, тот оседлал балку и протянул руку, ловя мальчика за шкирку.
– Это ты зря, – просипел Быков, ощутивший, как качнулась конструкция под их общей тяжестью.
Как и Алекс, он говорил по-русски. Опора медленно, но уверенно клонилась вниз, издавая натужный скрежет и скрип. Как ни цеплялся Быков ногами и свободной рукой, он уже начинал соскальзывать в сторону бездны.
– Отпусти пацана, – приказал Алекс. – Держись обеими руками.