Возвращение лорда Гленрейвена
Шрифт:
Роза заерзала в зеленом кресле, покрытом шелком, а тетя Августа замерла. Клавдия улыбнулась ей и встала, повернувшись к свояку.
– Я всегда слушаю Джону, – ответила она со спокойным лицом, на котором опасно поблескивали глаза. – Его, кстати, не бесполезно бывает послушать. – С некоторым усилием она переменила тему и, уже обращаясь к Розе, сказала: – Я думаю, вы хотите пройти в свои комнаты. Мы приготовили вам те же спальни, что и всегда. Роза, Джордж и Горация могут расположиться в детской.
Томас открыл рот, как будто хотел еще что-то сказать, но, посмотрев на Клавдию, застывшую перед ним, передумал. Потом встал и, предложив жене руку, с достоинством удалился.
Клавдия уселась на свое место.
– Знаешь,
– А я тебе в этом помогу, дорогая. – Мисс Мелкшам импульсивно обняла племянницу. – Но ведь он родственник. Или, по крайней мере, муж родственницы.
Не говоря ни слова, Клавдия раздраженно вздохнула. Роза была ее единственной сестрой. Поскольку та была на девять лет старше, она воспринимала ее скорее как тетю, причем тетю, которая во всем была ее полной противоположностью. Если Клавдия была настойчива и упряма, то Роза – мягка и бесхарактерна. Клавдия была бунтаркой по натуре и поклялась, что не выйдет замуж по чьему-то велению. Роза же в восемнадцать лет, покраснев, сказала, что готова выйти замуж за преуспевающего землевладельца, которого выбрал для нее отец. Были и другие, не столь кардинальные различия. Клавдия любила читать, Роза никогда этого не делала, если не считать, что она иногда заглядывала в книгу по домоводству. Клавдия любила бродить по душистым, омытым дождем лугам. Роза ненавидела, когда у нее были мокрые ноги. Этот список можно было продолжать до бесконечности, но Клавдия решила больше об этом не думать.
Она, конечно, любила свою сестру, но иногда это чувство давалось ей с трудом.
Она опять поднялась и улыбнулась тете.
– Но не такая любимая родственница, как ты, тетя. Я до сих пор благодарю Бога, что ты согласилась приехать сюда и пожить со мной.
Мисс Мелкшам слегка смутилась, что бывало с ней весьма редко, и пожелала своей племяннице не быть гусыней. Потом она удалилась.
Остаток дня прошел без особых событий. Как Клавдия и обещала, она отвела Джорджа, которого сопровождала Горация, на конюшню посмотреть Гоблина. Все это кончилось беспрецедентным поступком Джоны, который в ответ на пожелание Джорджа покататься на маленьком жеребенке верхом взял и вынес его на руках из конюшни. Джордж начал так орать, что прибежала его мать. Она остановилась как вкопанная на краю сада и оттуда начала кричать сначала на Джону, а потом на Клавдию за то, что она позволила так обращаться со своим племянником. Горация выкрикивала примерно то же, но еще громче и в обратном порядке. Томас, либо изображая из себя глухого, либо подчеркивая, что его все это не интересует, так и не появился. Без его поддержки крики Розы довольно быстро перешли в негодующие всхлипывания. Джордж и громогласная Горация наконец тоже замолчали. Клавдия позорно бежала к себе в спальню.
Тем же вечером, войдя в столовую, Клавдия мельком посмотрела на Джема и так же быстро перевела взгляд на Томаса, который хотел занять место во главе стола. Клавдию всегда раздражало, что он во время своих визитов занимал это место. Чтобы не портить отношений, она никогда не ссорилась с ним из-за этого, но этим вечером Джем опередил ее. Положив руки на спинку стула, он не позволил Томасу занять его. Подождав, когда она подошла, он выдвинул стул для нее. Томас покраснел и на глазах у всех надулся, но ничего не сказал и уселся справа от Клавдии на стул, который Джем с поклоном выдвинул для него.
Клавдия с удовлетворением отметила, что с этого момента обед проходил гладко. Она была удивлена тем, что присутствие Джема придавало солидность застолью. Он убедил Лукаса прислуживать в качестве лакея, хотя единственной обязанностью последнего было приносить еду и убирать пустую посуду. Сам Дженуари раскладывал еду по тарелкам, вращая огромный стол с таким достоинством, как будто он распределял драгоценные
Как и раньше, Клавдия все время ощущала присутствие Джема и угадывала все его движения. Она решила, что эта повышенная чувствительность, возникавшая в его присутствии, объясняется лишь ее подозрениями относительно его замыслов.
– Какой прекрасный суп, – заметила Роза удивленно.
– Овощные супы – это конек нашей кухарки. – В принципе, так могло бы быть, подумала Клавдия, но все дело было в том, что до этого семья Кастерс эти супы никогда не пробовала. Она посмотрела на Джема, который грациозно стоял у двери, и подумала, что скорее он, чем тетя Августа, которая редко заботилась о том, чтобы произвести на гостей впечатление, сделал так, что вся прислуга постаралась устроить настоящий пир. Она вдыхала аромат свежесорванных цветов, стоящих в центре стола.
Ее рука с ложкой застыла в воздухе по дороге ко рту. Чем чаще Клавдия смотрела на загадочного Джема Дженуари, или Стендиша, тем больше ее заботил вопрос: Почему? Какое ему было дело до того, что подадут Розе и Томасу Реддингерам – овощной суп или бараний бульон? Может быть, потому что в своем бывшем доме он не потерпел бы ничего, что было ниже подобающего ему высокого уровня? Она рискнула еще раз посмотреть на темную фигуру у двери, но на строгом лице дворецкого ничего не смогла прочесть.
Джем поймал ее взгляд, но не понял его смысла. Вдова весь день как-то странно смотрела на него. Ну, если не весь день, по крайней мере все время, пока они могли наблюдать друг за другом. Он незаметно следил за ней, отмечая, как грациозно она склоняла голову, разговаривая с Томасом Реддингером. Господи, какой же это был индюк! Жадный, как самый последний скряга, а уж он-то повидал их на своем веку. Что касается его жены, то она была настолько ничтожной, что к ней можно было относиться всего лишь как к предмету, который занимает совсем немного места. У Флетчера Ботсфорда же была такая внешность, что хотелось пересчитать деньги в кошельке.
Ботсфорд сидел слева от мисс Мелкшам, но вел себя по отношению к ней так, будто она была невидимой. Его слегка выпуклые глаза смотрели только на хозяйку, и он реагировал на каждое ее слово громким смехом, от которого у Джема уши вяли. О Боже, неужто этот болван думает, что у него есть хоть какой-то шанс быть рядом с такой женщиной, как миссис Кастерс! Джем ласкал ее взглядом снова и снова, начиная с нежных щек, спускаясь взглядом по тонкому изгибу губ и стройным линиям ее шеи. Она была одета в то же желтое платье, что и днем ранее, и он, затаив дыхание, следил за ее движениями, которые заставляли колыхаться ее грудь под складками шелка. Внезапно Джем пришел в себя, потому что рядом с ним остановился Лукас, который еле слышно ругался, кляня свою новую работу.
После обеда Томас отказался от портвейна и сопроводил дам в музыкальную комнату, где Роза пыталась развлечь их несколькими небольшими музыкальными этюдами, от которых Клавдия стала откровенно зевать.
Ей показалось, что прошла вечность, пока Джем вновь не появился с чайным столиком. Правда, чаепитие было немного преждевременным, но она все равно малодушно поблагодарила его взглядом, на что он в ответ только поднял брови.
Позже, когда Клавдия, ужасно уставшая, ложилась спать, то подумала, как трудно ей будет пережить следующую неделю, а может быть, и больше. Однако она должна была благодарить судьбу за то, что Реддингеры добирались сюда меньше чем за день, и потому оставались они обычно ненадолго. С другой стороны, подумала она, если бы они жили подальше, то не приезжали бы так часто. Она пожала плечами, вдруг представив себе, что ее сестра с мужем, дочерью и сыном могут переехать на другой конец света, но поняла, что надежды на это никакой. Она зевнула, положила голову на подушку и приготовилась заснуть.