Возвращение лорда Гленрейвена
Шрифт:
А что он искал в переплетах книг? Что можно спрятать в таком маленьком пространстве? Много разного, решила она. Какую-то маленькую вещь, кусок бумаги, ювелирное изделие или монету. Она вздохнула, понимая, что лишь понапрасну тратит время, время, которое вполне можно было использовать для сна, ведь утро наступит так скоро. Она решительно повернулась на другой бок, но прошло еще немало времени, прежде чем она заснула.
После того как Клавдия убежала, Джем стоял, не двигаясь. Прошло много времени, прежде чем он вернулся в свою спальню и там еще долго
Он никогда не считал себя любимцем женщин. В его жизни в лондонских трущобах были светлые моменты, эпизоды, связанные с нежностью и удовольствием, но они были краткими и преходящими. Скорее это было утешение, которое давали ему или давал он. Он никогда не любил и, как ему казалось, никогда не был любим. Но он никогда не считал себя обделенным. Как он приметил, именно те, кто был безнадежно влюблен, становились наиболее уязвимыми, лишались остатков самоуважения, часто абсолютно необоснованно. И все это был результат их влюбленности и всепожирающей ревности.
Нельзя сказать, что Дженуари не нравились женщины. Кокетливые улыбки, воркующий голос, удовлетворение и поверхностная влюбленность, которые он находил в их сладких объятиях, были для него удовольствием, которое он принимал с благодарностью и даже дружеским расположением. Однако он никогда не отдавался полностью этим случайным встречам. Он мало что мог отдать, и потом, ему не хотелось слишком увлекаться кем-то. В конце этого пути всегда были разочарование и горе. Он всегда знал, когда остановиться. В такого рода отношениях он сохранял здравый смысл и всегда мог все видеть наперед, что его вполне устраивало.
Тогда что же с ним произошло сегодня? Безусловно, Клавдия была чрезвычайно соблазнительна, и встреча наедине с такой женщиной в освещенной свечами комнате, учитывая также и то, что она была полураздета, должна была привести к флирту. Но несколько первых минут встречи – и сердце его успокоилось, он полностью контролировал себя.
Потом она подошла ближе, и его отчужденность мгновенно исчезла, как будто его ударило молнией. Ее красота, запах лишили его самообладания, и он превратился весь во всепоглощающую страсть. Ему было так трудно сдержаться, чтобы не попробовать, действительно ли ее волосы на ощупь как шелк, и он как бы перестал дышать в это мгновение.
После этого нечего было и ожидать, что он сможет побороть в себе желание попробовать на вкус ее губы, обращенные к нему. То, что произошло дальше, было ни с чем не сравнимо. Через мгновение он совершенно потерял голову от сладости поцелуя и всего, что его сопровождало. Ах, если бы она не отстранилась!..
Н-да…
Действительно ли прекрасная вдова, как ему показалось, ответила на его поцелуй? В ее глазах, перед тем как она выбежала из комнаты, не было гнева, в них, скорее, был испуг. Может быть, она подумала о том, что произойдет, если кто-то застанет ее в объятиях дворецкого? Она, казалось, очень удивлена переменой, произошедшей с ним.
Он сел на стул и вслушался в тишину. Больше этого не должно повториться. В будущем он должен быть начеку и не замечать этих золотистых волос, живущих отдельной жизнью, и этих огромных глаз, в которых было сочетание детской беззащитности и женской мудрости. Больше не будет встреч при свечах. И разговоров за рюмочкой бренди.
Через несколько недель, если все будет хорошо, Клавдия Кастерс покинет этот дом и исчезнет из его жизни. Так же, как и ее ужасные родственники, подумал он, вспоминая сцену, которую наблюдал недавно, произошедшую между Джоной и юным Джорджем.
Ложась спать, он первый раз за много лет почувствовал свое одиночество.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Следующие несколько дней прошли относительно спокойно. Несмотря на все старания Клавдии, она по-прежнему довольно часто встречалась с Дженуари в комнатах и коридорах Рейвенкрофта, а также на конюшне. Однако он вел себя так, как ведет себя любой слуга по отношению к своему хозяину. Конечно, Клавдия была рада, что он не возобновляет своих попыток. И все же она вынуждена была признаться, что чувствует себя немножко обделенной. Она отчетливо помнила, как его губы прикоснулись к ее.
Однажды утром Клавдия вошла в столовую. Реддингеры гостили в Рейвенкрофте уже около недели. Завтракали они обычно в небольшой, хорошо освещенной комнате, окна которой выходили на прелестный сад. Она сразу же с удовлетворением отметила отсутствие Дженуари. На столе было достаточно много еды, включая яйца, ветчину, почки, и конечно же на доске лежали тосты, которые так приятно намазать свежим деревенским маслом. За столом прислуживал лакей – один из тех молодых людей, которые прибыли из деревни во время визита Реддингеров.
Но вдруг облегчение, которое испытывала Клавдия, перешло в раздражение: только один человек сидел за столом – это был Флетчер Ботсфорд. У нее замерло сердце. Она знала, что обычно он поднимался поздно и в такую рань его могло заставить покинуть постель только намерение встретиться с ней. До сих пор ей с успехом удавалось избегать встреч с ним наедине, но сейчас она попалась.
Увидев, как он обрадовался, когда она вошла, она заставила себя улыбнуться.
– Доброе утро, мистер Ботсфорд.
На невыразительном лице мистера Ботсфорда появилось нечто, что можно было назвать гримасой.
– Я много раз просил вас называть меня Флетчером, моя дорогая. Мы уже достаточно давно знакомы с вами, чтобы позволить себе такую вольность.
– Боюсь, что я не смогу этого сделать, мистер Ботсфорд, – холодно ответила Клавдия. – Мне это не позволяет воспитание.
Гримаса исчезла, и на ее месте через некоторое время появилась улыбка надежды.
– Сегодня прекрасный день, – начал он и замолчал, чтобы посмотреть на ее реакцию, но ее не последовало. – Хм… я думал, что мы могли бы с вами поехать на прогулку. Или, может быть, даже устроить пикник… – попробовал продолжить он.