Возвращение ненормальной птицы. Печальная и странная история додо

Возвращениененормальной птицы Печальная и странная история додо

Клара Пинто-Коррейа Перевод П. И. Волкова 

copernicus booksAn imprint of Springer-Verlag

All rights reserved. No part of this publication may be reproduced, stored in a retrieval system, or transmitted, in any form or by any means, electronic, mechanical, photocopying, recording, or otherwise, without the prior written permission of the publisher.

Every reasonable attempt has been made to identify owners of copyright.

Ошибки или пропуски будут исправлены в последующих изданиях.Русский перевод книги доступен для чтения всем желающим и для свободного некоммерческого распространения. Коммерческое использование налагает все полагающиеся обязанности.Выпущено в Соединённых Штатах Америки издательством Copernicus Books, отпечатано в Springer-Verlag New York, Inc.Член издательской группы BertelsmannSpringer Science+Business Media GmbH

Copernicus Books37 East 7th StreetNew York, NY 10003www.copernicusbooks.com

Данные

Return of the crazy bird: the sad, strange tale of the dodo / Clara Pinto-Correia.Возвращение ненормальной птицы: печальная и странная история додо/Клара Пинто-Коррейа. Пер. П. И. Волковаp. cm.

Включает библиографические ссылки (стр.) и предметный указатель.ISBN 0-387-98876-9 (щелоч. бумага)1. Додо. I. Название.QL696. C67 C67 2002598.6’5-dc21

2002070737

Произведено в Соединённых Штатах Америки.Напечатано на бескислотной бумаге.9 8 7 6 5 4 3 2 1ISBN 0-387-98876-9 SPIN 10730283

В знак самой доброй памяти о Стиве Дж. Гулде – пусть его мудрость продолжает направлять меня.

 Предисловие

 Благодарности

Глава 1 Самые странные существа 1

Глава 2 Открытие 15

Глава 3 Император и живописцы 47

Глава 4 Маврикий и Реюньон 89

Глава 5 Родригес 109

Глава 6 У истоков додологии 133

Глава 7 Нетленное наследие 177

 Послесловие переводчика 

 Библиография 199

 Предметный указатель 209

Я поймала на себе первый взгляд легендарного додо, когда услышала удивительный рассказ об этой невероятной птице, будучи ещё ребёнком. Не помню уже, сколько лет мне было тогда. Однако я уверена, что это откровение явилось мне во время одной из тех долгих бесед, которые вели между собой мои родители и их друзья, когда однажды вечером они сидели в жилой комнате и разговаривали. Я любила эти встречи и с пристальным вниманием слушала потоки их слов и предложений, которые всегда блистали великолепной эрудицией и остроумием. Слушая их, я затаивала дыхание и молилась богу, чтобы он дал мне способность блистать так же, как и они, когда я стану старше. Это казалось совершенно недостижимым свершением, но всё же это было, возможно, то, чего я желала больше всего, когда была ребёнком. Чтобы научиться их языку, я слушала очень внимательно и пыталась запоминать выражения, мелкие детали, длинные многосложные слова, невероятные истории.И вот однажды, когда я слушала их, кто-то сказал, что позорно глупая и ныне вымершая птица додо получила своё название от моего родного народа, португальцев, которые были первыми европейцами, нашедшими родной остров этой птицы. Португальские моряки сразу же назвали животное doudo – это старая версия нашего современного слова doido – идиот, дурак, или кто-то ещё с такими же умственными способностями. Позже, с течением времени и в ходе последующих волн колонизации, doudo в итоге превратился в dodo. В детстве я была гораздо более яростным и откровенным патриотом, чем сейчас, поэтому мои лёгкие сделали большой вдох националистической гордости, и я больше никогда не забывала эту драгоценную крупицу информации.

Примерно в то время, когда мне исполнилось десять лет, один из моих многочисленных кузенов, прилежный ученик, который хотел стать учителем, предложил мне почитать «Алису в Стране Чудес». Оказалось, что читать «Алису…» было намного сложнее, чем другие книги, которые я в это время читала. Она была совсем иной, но тогда я не могла понять этого в полной мере. Например, мне казалось забавным, что маленькая девочка, падающая в бездонную нору, нашла время задаться вопросом о том, сколько градусов широты и долготы она уже смогла преодолеть. Уже с самого начала я догадалась, что под поверхностью лежит нечто намного более величественное, что-то гораздо более дикое и сложное – но я не смогла постичь этого, и в итоге чувствовала себя сильно расстроенной. Один из друзей моих родителей, профессор математики, сказал мне, что Льюис Кэрролл был псевдонимом некоего Чарлза Доджсона, преподавателя логики и математики в Колледже Крайст Чёрч в Оксфорде, и продолжил рассказ, объясняя некоторые из математических курьёзов в этой книге.Хотя в то время меня не заинтересовала история, оставшаяся за страницами книги, теперь я теперь понимаю что проблема «Алисы…» и её продолжения «Алисы в Зазеркалье» состоит в том, что это книги для взрослых, и то не для всех. Только взрослые читатели с нормальным научным мышлением могут в полной мере оценить все научные каламбуры, которые вплёл в повествование Кэрролл. Изменения размеров самой Алисы – её рост или уменьшение, в зависимости от того, что ей пришлось выпить или съесть перед этим – являются предвосхищением преобразований Лоренца, которые описывают расширение времени или сжатие пространства, которые следуют из теории относительности. В книге Кэрролла всё относительно, что мастерски иллюстрируется беседой между четырьмя участниками сцены, в которой пьют чай, как ненормальные: «Я вижу то, что ем, или я ем то, что вижу?», «Я дышу, пока сплю, или я сплю, пока дышу?» Даже в начале книги, когда Алиса медленно падает в кроличью нору, рассказчик замечает, что «То ли колодец был очень глубок, то ли падала она очень медленно». Потом, когда маленькая девочка находит, как ей кажется, бесполезный ключ в зале, стены которого покрыты запертыми дверями, возникает та же самая дилемма: «Или замки были слишком велики, или ключ был слишком маленький».1

А затем начинаются каламбуры, все эти игры со словами и их значениями, например, когда мышиная сказка* превращается в мышиный хвост* – и вправду очень длинный, как затем замечает Алиса.Людвиг Витгенштейн, который был и философом, и архитектором, имел нечто общее с Кэрроллом: они оба задумывались об отношении между тем, чем вещь является, и тем, как она называется. Слово «mesa» явно означает не то же самое, что слово «стол»**. Или всё же это одно и то же? Многие из шарад и научных каламбуров в книге Кэрролла обращаются к этому вопросу.Для ребёнка, не обращающего внимания на загадки в книге, «Алиса…» полна странных существ. Некоторые из них появились из колоды карт, например, Дама Червей, которая хочет поотрубать всем головы. Белый Кролик во всех эпизодах появляется и покидает сцену, вечно спеша. Ещё в книге есть Сумасшедший Шляпник, который стал жертвой несчастного случая с химическими веществами. Уже значительно позже я узнала, что безумие Шляпника, скорее всего, было последствиями отравления ртутью, потому что в то время для наведения глянца на шляпы обычно использовались соли ртути. И, наконец, там были все эти странные животные, которых мы вряд ли увидим у себя на заднем дворе, вроде грифона и моржа. И, конечно, там был додо.В то время я думала, что додо был придуман португальскими мореплавателями и был, как и грифон, мифическим существом. В поваренных книгах моей бабушки и в иллюстрированных зоологических журналах для детей, которые я брала в школьных библиотеках или с восхищением листала в комнатах ожидания у зубных врачей, не было никаких додо.Те годы детства, когда складывается взгляд на жизнь, у меня прошли в Анголе (бывшей в то время португальской колонией), и вначале я решила, что хочу стать смотрителем парка. Со временем, пока моя мечта ещё продолжала оформляться, я собиралась стать второй Джейн Гудолл. Я всё ещё мечтала о том, чтобы моё будущее сложилось в этом направлении, когда в 18 лет начала изучать биологию. Хотя в итоге ни одна мечта не стала реальностью, занятия по биологии позволили мне к концу 1970-х гг. открыть для себя реальную историю некогда живого додо. Додо стал той важной метафорой, которую я использовала,

* Здесь непереводимая игра слов: в английском языке слова «сказка» (tale) и «хвост» (tail) пишутся по-разному, но читаются очень созвучно. – прим. перев.** Mesa по-испански означает не только стол в смысле предмета мебели, но и стол в смысле трапезы или питания, рациона. Есть и другие значения этого слова. – прим. перев.

чтобы объяснить более глубокое, научное значение экологии обывательской массе в те времена, когда значение слова «экосистема» обычно сводилось к забивающим косяк голым хиппи с цветами в волосах. Сама история также была простой и прямолинейной. И это был исторический факт, а не сказка, написанная братьями Гримм после того, как они поболтали с Эзопом.Насколько я могу это объяснить сейчас, со своими биологическими знаниями новичка, когда-то на Маврикии жила огромная, тяжёлая, нелетающая птица. Она была превосходно приспособлена к мирной жизни на острове. Она питалась орехами, которые раскалывала своим мощным клювом, единственным инструментом, который был необходим ей для выживания, наряду с парой сильных ног. Поскольку на Маврикии не было никаких хищников, дронт ничего не знал о страхе и самозащите. Он был, как бы выразились эксперты сегодня, «экологически наивным». Затем мирная вселенная дронта была разрушена сменяющими друг друга волнами европейских поселенцев, которые стали прибывать на берега Маврикия в начале шестнадцатого века. Первооткрыватели сотнями убивали бедных птиц просто палками, камнями или даже голыми руками. Одновременно они выпускали на острове множество видов умных, голодных и всеядных вредителей и домашних животных, таких, как крысы, свиньи, собаки, кошки и даже обезьяны. Эти существа конкурировали с дронтом за природные ресурсы, крали яйца дронтов из их незащищённых гнёзд, нападали на взрослых особей и разрушали естественную среду обитания птицы. Как следствие этого, дронт был «открыт» и уничтожен меньше, чем за сотню лет. Его стремительное исчезновение отметило первый в истории случай, когда вмешательство человека вне всяких сомнений вызвало исчезновение вида животных. Это была впечатляющая история, и я как можно чаще рассказывала людям эти вещи. Потом, спустя примерно 20 лет, я задумала написать книгу, чтобы дать читателям исчерпывающий урок, посвящённый дронту. В то время я ещё мало представляла себе, насколько много всего придётся изучить в процессе этой работы мне самой.Я бы хотела, чтобы эта книга стала для вас книгой о многих вещах сразу. Подобным же образом слово «додология» – это наука обо всём, имеющем отношение к дронту. Мне хотелось бы верить, что мой текст также станет работать как детективный роман – подсказка здесь, обрывок свидетельств там, прерванная линия повествования продолжается вновь, сетью опутывая читателя по мере того, как тайна близится к разгадке. Я также намеревалась сделать книгу, чтобы она выглядела словно нитка бус из отдельных историй, перекликающихся одна с другой, как в сказках «Тысячи и одной ночи»: «и случилось так, o, счастливый читатель», а после этого мы отправляемся совсем в другую сторону.

Клара Пинто-Коррейа Лиссабон, Португалия, август 2002

1 Lewis Carroll and John Tenniel (illus.), Alice’s Adventures in Wonderland; and, Through the Looking-Glass and What Alice Found There, New York: Hurst, 1903*. (английское издание «Алисы в Стране Чудес» с иллюстрациями Джона Тэннелла).

* Цитируется по русскому переводу Н. М. Демуровой – прим. перев.

Благодарности

Сотрудникам Библиотеки Джона Картера Брауна в Брауновском университете за их гостеприимство и замечательный запас рейсовых книг, который они мне предоставили.Сотрудникам Библиотеки Искусств Гарвардского Университета за их громадное собрание и дружескую помощь в путешествии по странному миру Рудольфа II и его живописцев.Кристофу Люти, за его драгоценную помощь, догадки, труды по переводу и детективную работу: именно он помог мне открыть облик и историю жизни неуловимейшего Руландта Саверея.Бобу Ричардсу и Пауле Финдлен, за их полезнейшие суждения.Фернандо Машкареньяшу, потомку Педру Машкареньяша, за его личные поиски в собственной частной библиотеке, чтобы помочь мне найти человека, который дал Маскаренским островам их название.Моей землячке, португальской писательнице Луизе Коста Гомес, за её великолепные и беспощадные навыки в редактировании и за искреннее чувство дружбы.Тиму Йону, редактору, стараниями которого эта книга попала в руки читателей, за великолепные мгновения и истинное интеллектуальное удовольствие.Анне Пейнтер, за её ангельское терпение.Стивену Джею Гулду, как всегда.Дику, Джозефу, Майку и Рики, за то, что вы так любезно терпели меня и мой ноутбук все те долгие месяцы, когда часто казалось, что додо был для меня важнее собственной семьи.