Возвращение ненормальной птицы. Печальная и странная история додо
Шрифт:
Трагедия начала разворачиваться после отплытия первооткрывателей. Птица существовала только на Маврикии и больше нигде в мире. Это не было случайностью: на островах часто появляются свои собственные уникальные обитатели. Поскольку они были изолированы от остального мира на протяжении, возможно, миллионов лет, клочки суши, окружённые морскими просторами, позволяют своей флоре и фауне эволюционировать и развиваться по своим собственным правилам. Такие островные виды прогрессивно улучшают приспособленность к максимально полному использованию ресурсов своего изолированного местообитания. И спустя какое-то время они в значительной степени теряют своё сходство с ближайшими родственниками, живущими в другом месте. Маленькие и обособленные острова – это места, где Природа играет в свои самые эксцентричные игры, потому что они почти полностью защищены от внешнего мира и таким образом избавлены от действия гораздо более сложных законов, управляющих мозаикой жизни на обширных пространствах материковой суши.Напряжённая драма, которая в эпоху европейских открытий неумолимо разыгрывалась раз за разом, начинается, как только острова наводняют чужеродные гости. Островные животные и растения, привыкшие пребывать изолированными в своей давно установившейся и непотревоженной гармонии, часто оказываются бессильными перед лицом захватчиков. Захваченные врасплох, они могут биться и бороться, но им очень трудно оказывать сильное сопротивление. В любом случае, что они могли знать о том, как оказывать сильное сопротивление? Животные лишены чувства страха и инстинкта самозащиты, потому что никогда в них не нуждались. Поэтому новоприбывшие виды легко занимают
Португальцы не видели особой коммерческой или стратегической выгоды в маленьком архипелаге, названном именем одного из них самих. В 1510 г. португальцы захватили Гоа на Малабарском берегу Индии, а в 1511 г. захватили Малакку, порт на Малайском полуострове, который господствовал над имеющим важнейшее значение проливом в торговом маршруте к Островам Пряностей и далее в Китай. В Азии их основные коммерческие базы располагались в Гоа, на острове Шри-Ланки, в то время называвшемся Тапробана, а позже Цейлао (отсюда название «Цейлон»), в Малакке и на Тиморе на Малых Зондских островах. (Тимор оставался португальской колонией до 1975 г.) Восточноафриканские города от Софалы в современном Мозамбике до Могадишо, близ Африканского Рога в современном Сомали, были захвачены, некоторые с применением силы.На западе Индийского океана в первое десятилетие шестнадцатого века португальцы обратили внимание на Мадагаскар (Сао Lourenco), Коморские (Ilhas do Comoro) и Сейшельские острова (Sete Irmanas). В следующие десять лет они нанесли на карты Маврикий (Ilha do Cerne, Ilha do Cirne, или Ilha do Cisne – всё это более или менее современные друг другу названия для «Острова Лебедя») и Реюньон (Санта-Аполлония). Родригес (вначале Доминго Фриас, затем Диого Родригес, а иногда даже Диего Руис) и архипелаг Чагос (Чагас) появились на португальских картах в 1538 г. Исследования начала шестнадцатого века, проведённые португальцами, результатом которых были первые европейские научные карты Индийского океана, совпадают с доминирующим присутствием Португалии в обширной области, охватывающей Юго-Восточную Азию, всё побережье и острова Индийского океана и восточное и западное побережья Африки. Это присутствие подтверждается португальскими названиями, постоянно встречающимися в этой области в наши дни.
Хотя португальские суда шестнадцатого века значительно превосходили арабские дхоу, а их навигационные инструменты были гораздо более совершенными, суда на «Carreira das Indias» («Индийский путь», позже также известный как «внутренний маршрут») по-прежнему преодолевали путь от Африки на восток при помощи сезонных муссонов, как всегда делали их предшественники. Название «Carreira das Indias» относится конкретно к путешествию туда и обратно, которое проделывают португальские ост-индские корабли между Лиссабоном и большим портом Гоа в эпоху парусного флота. Определяющим фактором были сезонные ветры тропиков, и при самых благоприятных условиях плавание, включающее остановку в Гоа, занимало примерно полтора года.Юго-западный муссон, который обычно начинается на западном побережье Индии в начале июня, приводил к фактическому закрытию всех гаваней в этом регионе с конца мая до начала сентября. Таким образом, сезон торговли продолжался с сентября по апрель. Португальские суда, под завязку набитые пассажирами, состав которых разнился от солдат и миссионеров до мужчин и женщин, ищущих свою удачу за границей, старались выйти из Лиссабона перед Пасхой. Если всё складывалось удачно, они могли обогнуть Мыса Доброй Надежды и успевали застать окончание сезона юго-западных муссонов, дующих с восточноафриканского побережья на север к экватору, которые доставляли их в Гоа в сентябре или октябре. На обратном пути суда, набитые специями, драгоценным фарфором и другими экзотическими товарами, уходили из Гоа в дни Рождества с северо-восточным муссоном, чтобы обогнуть Мыс до того, как в этих местах станут бушевать штормы, начинающиеся в мае.Суда, участвующие в этих долгих плаваниях, представляли собой главным образом разновидность галеона, называемую в те времена «нау»*, или «большое судно»: это судно коммерческого назначения, созданное на основе судов, которые использовали в Средние Века венецианцы и генуэзцы, и выросшее до внушительных размеров у португальцев во времена торговой лихорадки шестнадцатого и семнадцатого веков. Nau da Carreira das Indias был широким в бортах, с тремя или больше палубами, высокими кормой и полубаком, слабо вооружённым для своих размеров и зачастую неторопливым. Ранние «нау» могли вместить примерно 400 тонн груза, но в дальнейшем стали принимать на борт более 2000 тонн, став самыми большими действующими судами на заре шестнадцатого века, уступая лишь самым большим галеонам из испанской Манилы.Некоторые из лучших и крупнейших «нау» были построены в Португальской Индии. Португальцы быстро признали превосходство индийского тикового дерева для постройки судов над европейской сосной и даже над дубом. Кочин, возле южной оконечности субконтинента, Бассейн в современной Мьянме и в меньшей степени Даман, находящийся к северу от Бомбея – все эти города стали важными центрами судостроения. В Кочине суда для Португалии строились по договору с местным раджой. Большой королевский арсенал и верфь в Гоа были, вероятно, наилучшим образом организованными предприятиями в Индии времён Империи Великих Моголов. Королевский указ 1585 года, повторно изданный через девять лет, подчеркнул важность преимуществ постройки «Naus da Carreira» в Индии перед Португалией, «поскольку опыт показал, что те [корабли], которые построены там, более долговечны, чем те, которые строили в нашем королевстве, а также потому, что они дешевле и
* Каракка – прим. перев.
прочнее, и потому что добывать древесину для этих кораблей всё труднее и труднее».8Маскаренские и Сейшельские острова были расположены слишком далеко от основного торгового маршрута, чтобы оказывать какое-либо влияние на судостроение. Кроме того, португальцы могли найти всю древесину, которая им была нужна, в Бразилии и Индии, и потому не проявляли никакого интереса к маврикийскому чёрному дереву*.Пытаясь организовать базы снабжения для «Carreira das Indias» вдоль восточного побережья Африки, португальцы захватили Мозамбик и сконцентрировали там свои усилия. Если бы какой-то из близлежащих архипелагов и представлял какой-либо стратегический интерес в качестве базы снабжения, то это были бы Коморские острова, а не Маскаренские. Но усилия по колонизации Коморских островов никогда не заканчивались сколько-нибудь успешно. Потому Мозамбик сохранял ведущую роль в организации защиты торговли с Индией и оставался португальской колонией до 1975 г. Маврикий и его дронтов просто проглядели.Однако примерно в то же самое время моряки, высадившиеся на два других острова Маскаренского архипелага, обнаружили родственников дронта. Похожая на него птица белого цвета жила в спокойствии и изоляции на Реюньоне. Они просто назвали её белым додо.А среди скал на каменистом бугре посреди океана, который называется Родригес, скрывался в лесах его длинношеий кузен. Поскольку эту птицу никогда не наблюдали собирающейся группами, её назвали пустынником**.Существование семейства дронтов было открыто как раз в эпоху его гибели, потому что моряки обнаружили, что дронтов было легко ловить, и что они были хороши для еды. До прибытия европейцев на Маскаренских островах совсем не было хищных зверей. Поэтому птицы семейства дронтов никогда не учились убегать. Поскольку главной частью их рациона были улитки и орехи, единственными инструментами для выживания, в которых они когда-либо нуждались, были две сильных ноги и один мощный крючковатый клюв. Острова никогда не учили их пользоваться чем-нибудь ещё, и птицам семейства дронтов всегда жилось очень неплохо. Они настолько привыкли с этому спокойному образу жизни, что постепенно, очень
* На Маскаренских островах росло 17 видов эбенового дерева, из которых 10 исчезли или находятся под угрозой исчезновения по состоянию на конец XX века. – прим. перев.** Также часто встречается название «отшельник» – прим. перев.
Белый додо с Реюньона. Первым европейцем, который его увидел, был голландский моряк по имени Бонтеку, который описал его как своего рода гигантского гуся, и на него произвело особенно глубокое впечатление то, каким большим количеством еды могли снабдить его экипаж эти птицы. (Иллюстрация Жака Гниздовски для книги Роберта Сильверберга «The Auk, the Dodo, and the Oryx: Vanished and Vanishing Creatures», New York: Thomas Y. Crowell Company, 1967.)
Длинношеий пустынник с Родригеса. Эту птицу впервые описал французский гугенот Франсуа Лега, который был человеком глубочайшей духовности и никогда не говорил о том, скольких людей можно прокормить птицей такого размера. Вместо этого он подробно написал об отваге и милосердии этой божьей твари. (Иллюстрация Жака Гниздовски для книги Robert Silverberg «The Auk, the Dodo, and the Oryx: Vanished and Vanishing Creatures», New York: Thomas Y. Crowell Company, 1967.)
постепенно, как всегда происходят такого рода события, их крылья стали короче, тогда как ноги стали ещё мощнее. Поэтому, в полном соответствии с явлением островного видообразования, а в дальнейшем и вымирания, поколение за поколением, чрезвычайно постепенно и столь же неуклонно маврикийский дронт и его кузены, белый додо с Реюньона и пустынник с Родригеса, постепенно эволюционировали в лёгкую добычу для первых же хищников, с которыми они встретились. Охотники никогда не были частью островного микрокосма, где жизнь никогда не была опасной игрой, в которой тебе лучше всегда быть начеку. Когда люди стали вторгаться на его остров в сопровождении всех этих умных и голодных зверей, всё, что мог сделать дронт – это попытаться бежать. Но он не мог бегать достаточно быстро, да и бежать было некуда.
По мере того, как время шло, а португальцы плавали мимо, через Маскаренские острова вполне могли проплывать корабли других наций – возможно, англичан и французов, но никто из них не озадачился объявить острова принадлежащими их стране; также не появлялось никаких письменных свидетельств таких визитов. Вместо них это сделали голландцы, которые стали вторым крупным европейским игроком в Индийском океане. Голландцы сумели незаметно пробраться туда по следам португальцев, основали постоянные поселения и заявили о своих правах на ценные территории, опередив англичан или французов. Это деяние сопровождалось сложными взаимными уступками, и между Португалией и Нидерландами установились напряжённые отношения, особенно между 1581 и 1640 гг., когда Португалия была аннексирована в пользу Испании Филипом II и эти две страны официально находились в состоянии войны. Но в целом между португальцами и голландцами всё же продолжались неофициальные отношения того или иного рода, поскольку история мореплавания у этих стран была схожей, и они нуждались друг в друге настолько же, насколько не доверяли друг другу. Карьера голландского авантюриста Яна Гюйгена ван Линсхотена (1563–1611), который оставил замечательный отчёт о своих путешествиях, освещает сложные отношения между Нидерландами и Португалией в шестнадцатом веке. «Путешествие Яна Гюйгена ван Линсхотена в Ост-Индию», впервые переведённое на английский язык в 1598 г., великолепно демонстрирует ход колониальной шахматной партии, в которой игроки из Португалии, Испании, Нидерландов и Англии постоянно двигают свои фигуры по обширной шахматной доске, в которую превратились Ост-Индия и все морские маршруты, ведущие туда и оттуда. Ван Линсхотен родился в Харлеме, Голландия, в 1563 г. и рос во времена оккупации его родины испанцами. На протяжении значительной части шестнадцатого века Нидерланды боролись за независимость от Испании, но коммерческие отношения между этими двумя странами никогда не разрывала ни та, ни другая сторона, поскольку в те времена голландский рынок был необходим для процветания торговли с Индией, как для Испании, так и для Португалии. Ян был прилежным юнцом, который «испытывал немалое восхищение при чтении историй и странных приключений», и у него развилось «сильное желание хоть одним глазком повидать мир».9В возрасте примерно 16 лет Ян покинул своих родителей, чтобы присоединиться к братьям, державшим дело в Севилье. Оттуда он переехал на работу к купцу в Лиссабон. Во время двух лет непрерывных войн между Португалией и Испанией, вспыхнувших после смерти молодого короля Себастьяна I в 1578 г., ван Линсхотен вступал в ряды нескольких военных полков и путешествовал по этим двум странам, в итоге осев в столице Португалии. Во время Войны за португальское наследство торговля находилась в упадке, поэтому молодой ван Линсхотен решил последовать за одним из своих братьев и поискать работу в «Carreira das Indias». Вместе с братом он взошёл на борт «нау» в одной партии с Жуаном Виценте де Фонсека, новоназначенным архиепископом Гоа.На протяжении тех шести лет, которые он провёл в Гоа рядом с архиепископом, голландец вёл ту же жизнь, что и португальцы. Вскоре после своего прибытия он сделал запись о типичном инциденте. Два английских купца были арестованы, якобы за шпионаж от имени претендента на трон Португалии. Похоже, что реальным мотивом ареста был ответ на нападения на португальцев в районе Молуккских островов в восточной части Индонезии, также известных как Острова Пряностей, которые осуществил соотечественник купцов, сэр Фрэнсис Дрейк. Дрейк боялся португальцев, чьё владение Островами Пряностей было поставлено под угрозу из-за обещания английского адмирала местным жителям, что он вернётся и «прогонит угнетателей».10 Ван Линсхотен и ещё один голландец обратились от имени английских купцов к архиепископу и добились их освобождения.Будучи в Гоа, он обдумывал возможности путешествия в Китай и Японию, которое так никогда и не осуществил, но зато много путешествовал по Ост-Индии и воочию наблюдал и нравы португальских торговцев, и возможности, предлагаемые Ост-Индией в плане богатства.Например, прибыв на Яву, ван Линсхотен отметил, что там в изобилии имеются рис («и другие вещи, необходимые для жизни»), крупный рогатый скот, овцы, домашняя птица, чеснок, «мускатный орех и все виды пряностей», «другие вещи, которые они привозят в Малакку» (Молуккские острова), «очень хороший» перец, а также «ладан, камфора и алмазы». Затем он обратился к вопросам повседневной жизни:
Некоторые португальские мужчины в Индии вступили в брак с местными женщинами. Их дети желтоватые, хотя некоторые женщины весьма красивы. Дети смешанных кровей – это не всё, что отличает их от португальцев, и, если дети португальских родителей рождаются здесь, они также склонны быть более желтоватыми, чем их предки, к третьему или четвёртому поколению их нельзя отличить от аборигенов. ...Португальцы, люди смешанных кровей и христиане, проявляют значительную и изумительную заботу о своей семье. У них обычно есть от десяти до двадцати слуг, сообразно их средствам. Кто из них женаты, великолепно украшают и обставляют свои дома, особенно когда дело касается изделий из полотна. Они всегда изящно одеваются, когда выходят из дома, и проявляют чрезвычайную любезность друг к другу, многократно повторяя приветствия, поклоны в пояс и поцелуи рук, и даже больше, когда они собираются вместе, а их слуги готовят для них места для сидения ... .11
Затем ван Линсхотен обращает внимание на женщин:
Они берут мясо руками, полагая использование ложки смешным и нецивилизованным. Они пьют из бутылок, по форме подобным вазам, с помощью приспособления, называемого «горголета», которое позволяет им глотать напиток, не прикасаясь к бутылке, и находят использование этого весьма изысканным. Те, кто не привык к этому способу питья, не могут с первого раза обращаться с такими бутылками без того, чтобы не разлить напиток по всей своей груди. В действительности, те, которые только что прибыли сюда и не знают местных костюмов, и пока ещё недостаточно степенны во время прогулки, не могут перейти через улицу, не вызвав насмешек. Но они быстро изучают новые привычки и с удовольствием перенимают их.12