Возвращение Орла, Фадеев Владимир Владимирович

Возвращение Орла

на обложку

Фадеев Владимир Владимирович

Шрифт:

– А нам что, по 35? – удивился Семён.

– В среднем. Тебе и Аркадию по 33, Поручику 34, Николаичу с Капитаном по 35, Африке 36, Виночерпию 37. Сложи и раздели на семь. Тем более, что буддизм – квантовая физика в чистом виде, скажи, Николаич!

– Сказал бы, если б знал что-нибудь про твой буддизм.

– Как же! Шунья-ваду, Великая Пустота, полная энергии «ци» – вакуум, дхармы, рождающиеся на одно мгновенье – элементарные короткоживущие частицы… да и вообще.

– Эва! – поправил очки удивлённый физик.

– И всё что будет – было, –

продекламировал рождающееся в этот самый миг стихотворение Семён. – Осталось теперь только дождаться полнолуния.

– За полнолуние!

– Ура!..

«Да, – подумал Семён, – тут у них дня три прошло, не меньше… и всё-таки – спали или пили?»

– Заметьте, – заговорил быстро трезвеющий Николаич – видим события, которые происходили в это самое календарное время! Скорее всего – именно 13 мая. Значит… значит эти картинки… эта информация привязана – то есть, находясь везде, но сфокусирована – в локальной системе координат солнечной системы к параметрам возникновения, – при этом он крутил руками, изображая планеты, сам, по-видимому, оставаясь солнцем.

– Ты, фейнман недопитый, давай-ка по-русски.

– Где родился, там… то есть, где случился, там и проявился. Другое дело, что и в этих точках системы событий миллиарды, но тут уж что срезонировало. Разгадка как раз в резонансах – Тесла не дурак. Это непременно надо обдумать!

Виночерпий уже разлил из фляжки, теперь наполненной самогоном, и пробурчал, оглядывая почти уже трезвых товарищей:

– Как-то у нас не в коня корм.

– У нас корм в Орла!

Виночерпий ещё раз удивлённо крякнул:

– Но и при этом нельзя дважды выпить один стакан… Ну, что, буддисты, буд-дем!

Выпили. Катя сначала лишь пригубила, потом тихо, точно только для себя, произнесла: «за полнолуние!» – и маленькими глоточками выпила из точёного стаканчика до дна, с трудом удержавшись, чтобы не закашляться.

Комментировать её подвиг прямо никто не стал, но высказался каждый, как будто про своё:

– Ладно, за девчонками завтра поедем! – Поручик.

– Кои веки вместе собрались! – Капитан.

– Будда тоже был поэт, – Семён.

– А Христос – рыбак! – Аркадий.

– Склодовская! – неожиданно, Николаич

– И кровь христова – не обязательно кагор, – Африка.

Восстановив дыхание, Катя спросила:

– Это – спирт?

– Катенька, – развёл руками Семён, – ты же ещё не ведьма.

В ответ она многозначительно подняла бровь и тут вдруг все заметили, как на глазах начинало светиться её лицо – или просто запылало от выпитого?

– Чистый самогон! – продекламировал, насколько можно продекламировать два слова, Виночерпий.

– Самогон? А совсем не пахнет.

Семён вздрогнул – поменялся и голос, каждый звук как будто оделся в бархатную шубку.

– Я же говорю – чистый! Правда, немного не по ГОСТу, – и в шутку замахнулся на Аркадия, – градусов 65.

– По-честности же говорю – всосало! – начал было прикладывать ребро ладони к груди Аркадий, но Катя его перебила.

– А что ты за песню про наши церкви сочинил, Женя? Спой!

Африка поплыл, как кот, награждённый сметаной за пойманную мышь.

– Я-то только музыку, Семён сочинил, – но в хозпалатку за гитарой нырнул стрелой. Пока подстраивал, сообщил, – Орёл там какой-то неживой, – но никто на это не обратил внимания.

Семён театрально прокашлялся, Африка ударил по струнам.

– Стоп, стоп, стоп! – по-режиссёрски выступил Виночерпий, – что в песне главное?

– Слова!

– Музыка!

– Эх, ты, калига гусельный… слова, музыка… Душа! А душа – это огонь, который не должен гаснуть! – и обновил нержавеющие микрофужеры.

Катя больше не пила, и никто не подумал её уговаривать.

Солнцу оставалось до касания с речным створом каких-нибудь пять диаметров.

«Успеют спеть, – подумал Капитан, – даже хорошо, что с песней…»

Семён и Африка, начали точно в унисон и в голос, словно перед этим полчаса распевались – виночерпий знал, что в песне главное!

Век не впрок. Судьба не в милость.

Путь давным-давно не прям.

Как душа изголосилась