Возвращение под небеса
Шрифт:
– Большое спасибо, - сказала я, стараясь скрыть досаду.
Мартина отвела взгляд.
– Мне жаль, что я не могу предложить тебе ночлег, малышка. Не уверена, что это лучший вариант, но попробуй заглянуть в старую кофейню на северо-востоке города. Она там на самой окраине. Старая карга Рюмочница держит там свою забегаловку в подвале пятиэтажки. Она иногда пускает путников на ночлег в кладовую, хотя и со скрипом.
Я кивнула, не зная, что ответить. Если честно, мне совсем не хотелось блуждать посреди ночи по окраине города в поисках старой пятиэтажки, где вредная старуха скорее съездит мне сковородкой по заднице, чем впустит
– Милая, ты только в притон Майорана не ходи, - тихо сказала она.
– Держись от него, как можно дальше. Он подлец и негодяй, будь очень осторожна с ним!
Растерянно глядя на пожилую Мартину, я кивнула. Снова меня предупреждают об этом Майоране. Кто же он такой? Что-то не верилось мне, что этот Майоран хуже Сергея Сухонина, Дэна или тем паче Спольникова.
В тот момент, когда я хотела расспросить бабулю по поводу наёмников-сопровождающих, кто-то громко позвал Мартину с лестницы, виднеющейся в самом конце коридора.
Женщина похлопала меня по плечу.
– Ну, всё, побегу я, Машенька. Отдыхай.
Мартина указала мне в сторону выцветшей двери, возле которой мы остановились, и унеслась. Я с сомнением кусала губы, глядя старушке вслед. Тяжело вздохнув, я подошла к двери и проскользнула в полутёмное помещение столовой. Комната, служащая местом для трапезы, была маленькой и тесной. Несколько столиков – квадратных, круглых, низких и повыше – были неровно расставлены в некоторой хаотичности. В конце зала, возле места с закопченными кафельными стенами протянулся длинный низкий стол, усеянный посудой и другой утварью. Там, у этих грязных стен была расположена кухня, где сейчас на полную мощность работали две старые плиты. На их синих газовых огоньках кипели две огромные кое-как начищенные кастрюли и старый, чёрный от копоти чайник. Пар, что поднимался от кастрюль, оседал на растрескавшихся лакированных шкафах, сдвинутых к стене, а ещё на посуде и бутылках, пылящихся на длинной полке под потолком.
Обстановка в трапезной была довольно шумной, народа было немало. Мужчина на раздаче еды, одетый в синюю рубашку, джинсы и старый белый фартук, копался в коробках. Его лица я не видела.
Не спеша куда-то идти, я осмотрелась. Все столы были уже заняты, да и не только столы, места в зале едва хватало: кто-то сидел на полуразрушенном подоконнике, кто-то слушал старый радиоприёмник, сидя у стены, а кто-то, прижавшись к батарее, листал потемневшую от времени книгу. И другие посетители в том же духе. Я приблизилась к длинному столу. Он, по всей видимости, одновременно служил и пунктом выдачи еды, и барной стойкой.
Как раз в тот момент, когда я подошла к самодельному бару, парень в синей шапке, из-под которой торчали чёрные кудрявые волосы, подхватил свой рюкзак и освободил место. Я, ликуя, быстренько забралась на скрипучий стул и поспешила снять рюкзак. О, какую небывалую лёгкость я ощутила в этот момент! Усевшись поудобнее, я с наслаждением почувствовала, как приятное ощущение расслабленности охватывает всё моё тело.
Я мельком глянула на всё ещё копающегося в коробках заведующего кухней. По идее, нужно было попросить у него еды, но мне, признаться, было как-то неудобно, что ли... К сожалению, выбора не было: впереди ещё целая ночь, а ведь ещё придется искать место для ночлега. Нет-нет, поесть определенно надо, иначе будет хуже.
Услышав шум, я
В первые мгновения, я подумала, что если я сейчас убегу с воплем ужаса, то никогда не прощу себе этого.
Управляющий выглядел жутковато: кожа на его голове была смазано-облезлой после какого-то давнего ожога, волос не было, как и носа, губы же казались почти полностью высохшими. Тем не менее, каким бы изуродованным не выглядело лицо этого человека, его тёмные глаза показались мне самыми живыми на свете.
Я проглотила ком в горле, поглубже вздохнула и попыталась состроить как можно более равнодушный вид. Парень плюхнул влажную тряпку на стол и принялся оттирать его, смачно ругаясь. Я ошеломленно следила за ним, раздумывая, как бы мне замолвить словечко о еде. Судя по всему, этот тип был не в духе, так как совершенно неожиданно, он резко поднял голову и огрызнулся в мою сторону:
– Чего уставилась? Обгорелых никогда не видела? Ну, так тут тебе не цирк. Чего надо?
Совершенно оторопев от досады, я примирительно вскинула руки.
– О… ээ… простите. Я не хотела Вас обидеть.
– На мгновение я запнулась, подбирая слова. Честно говоря, я так смутилась, что мне тут же захотелось вскочить с места и убежать куда-нибудь подальше отсюда.
– Мне сказали, что я могу здесь поесть. Мартина сказала мне. Я… не собиралась оскорблять Вас. Прошу прощения.
Две секунды парень хмуро сверлил меня взглядом, потом вдруг махнул рукой и улыбнулся.
– Ты извини, - сказал он, отбрасывая тряпку в сторону и упираясь широкими ладонями в столешницу.
– У нас тут не очень с доброжелательностью. Обычно приходится быстро давать понять этим проходимцам, которые здесь ошиваются, что им тут никто ничего не должен.
– Парень кинул взгляд на кастрюли, кипящие на плитах, затем почесал подбородок кривым пальцем.
– Сейчас подкину тебе что-нибудь пожевать, тут ещё осталось что-то более или менее съедобное. Меня, кстати, Гошей звать.
Я почувствовала прилив некоторого сочувствия. Может, этот тип и выглядел немного пугающе, но мне думалось, что его внутренний мир был куда лучше, чем у многих других людей.
Я улыбнулась Гоше.
– Очень приятно, Маша, - представилась я.
Гоша довольно прищурил глаза и кивнул, затем развернулся и направился к старому холодильнику. Несколько минут я молча наблюдала, как он копается сначала в холодильнике, а затем, доставая посуду, и в кухонных шкафах.
Немного позже передо мной уже стояла тарелка с копченым мясом какой-то птицы и двумя разварившимися картофелинами, приправленными зажаренным до хруста луком. Я умяла свой ужин невероятно быстро, отметив, что это была, пожалуй, даже слишком вкусной.
– Выпить хочешь?
Я участливо кивнула: после всего пережитого, сложно не накатить.
– Я бы выпила, да. С большим удовольствием, если честно.
Гоша с громким хлопком поставил стакан на стол.
– Тут всякого пойла хватает, но хорошего мало. И пропади всё пропадом, но я плесну тебе коньячку, даже если мне потом намылят задницу за это, - прохрипел Гоша, улыбаясь.
– Ты вежливая. Сюда такие редко заходят.
Парень достал из деревянного короба мутную бутылку с темной жидкостью и наполнил ей мой стакан. Его некрасивое лицо исказила гримаса то ли веселья, то ли сочувствия.