Возвращение под небеса
Шрифт:
Размышляя о чём-то, Рица одобрительно покивала, затем хлопнула меня по щеке.
– Ладно, убивать не будем. Как босс скажет, так и поступим.
– Девушка провела рукой по своей бритой голове – плоской, словно помятой.
– Проверь её карманы, надо её запереть, чтобы не выбралась.
Винт схватил меня за плечи и притянул к себе. Он склонил голову, начав хлопать руками по моей одежде. Понимание пришло ко мне в секунду. Если я сейчас что-нибудь не придумаю, то моя песенка будет спета, потому что какой-то босс, управляющий бандой этих сумасшедших, точно не будет со мной церемониться. Нет, он – нет.
Конечно, у меня не так много способов выбраться из капкана, в который я угодила, но
Поймав момент, я подавила в себе дрожь и со всей силы двинула коленом Винту в склонённую голову. Он взвыл от боли и отшатнулся, схватившись за лоб. Я, не отступая, ударила его ногой в живот, да так, что парень вскрикнул и отлетел назад на пару шагов. Что ж, не зря нас Мартынов гонял на приёмах по рукопашному бою в Адвеге.
Винт рухнул на пол, и Рица отреагировала почти мгновенно. Она обернулась и выстрелила в тот момент, когда я отшатнулась к дверному проёму. Пуля прошла навылет через мое плечо, и я взвыла от боли, падая на землю.
Я рухнула на пол и замычала от боли, с силой сминая одежду возле раны. Рица уже направлялась ко мне, матерясь и на ходу передёргивая затвор.
«Давай, Маша, думай, что делать…» - сквозь боль и онемение, пыталась соображать я. Опустив ладонь на пол, я замерла.
В тот момент, когда Рица наклонилась чтобы поднять меня, я подхватила с пола горсть песка и кинула ей в лицо. Она заорала, заметалась и, вскинув руку, выстрелила куда-то в сторону. Из последних сил, я, почти рыча, кинулась вперед и сбила её с ног, успев вырвать с её пояса моё оружие. Перекатившись на бок, я обездвижено замерла, забыв про ужас и отравляющую меня боль. Замерла истуканом так, словно бы меня заморозили: я увидела, что побледневший Винт целится в меня из револьвера. Всё, что ли?... Куда мне теперь?... Нет-нет…
Я зажмурилась. Рица кинулась на меня, неосознанно загородив собой, именно в ту секунду, когда Винт выстрелил. Он попал Рице в спину. Девушка упала пол и заорала. Бледный Винт выпустил пистолет из рук и отшатнулся к стене, в ужасе глядя на то, что он наделал.
Времени обдумывать произошедшее не было. Рица выла, лежа на полу, Винт в оцепенении замер у дальней стены комнаты. Подхватив рюкзак, я сломя голову выбежала из здания и кинулась к лесу. Я неслась вперёд по рыхлой земле, перепрыгивая через канавы и груды мусора. Добравшись до шлагбаума, стремглав проскочила под ним и незамедлительно рванула в лесную чащу.
Честное слово, я буквально летела по склону, засыпанному хвойными иголками, тут же виляла между деревьев, перекатывалась через ребристые камни. В темноте ни черта не было видно и, в конце концов, я упала, пытаясь взобраться по склону оврага. Я растянулась на животе и теперь лежала, упираясь лбом себе в руку. Время затянулось.
До меня доносилось стрекотание насекомых, оно то усиливалось, то утопало в шелесте болезненной лесной листвы. Ветер завывал где-то в глуши, проносился над пластом из сухих листьев и иголок, взмывал вверх, к тёмно-синему бархату неба.
Я не помню, сколько времени я пролежала на земле, когда, наконец, поняла, что за мной никто не гонится. Кажется, прошло не меньше четверти часа, может быть и больше. Перевернувшись на спину, я закашлялась. Мои воспалённые глаза мгновенно заполнили слёзы, тугой ком снова сжался в горле, а в груди застыл надрывной плач. Я плакала от счастья. От ужаса пережитого и от счастья, что я спаслась. Слава Богу!…
Мой конец мог быть страшен, мог даже настать уже сейчас, но нет, нет, я спаслась. Кто бы мог подумать... Я закрыла глаза.
Но останавливаться нельзя. Мне надо возвращаться обратно на дорогу, иначе на меня могут ненароком наткнуться жители этих лесов. Например,
Поэтому медлить нельзя. Ни при каких обстоятельствах.
Именно с этой мыслью я тяжело поднялась с земли. Отряхнувшись и собравшись с силами, я, едва помня себя от будоражащего исступления, направилась через лес в сторону дороги.
Экстремальное путешествие продолжается.
***
До города я ковыляла не меньше сорока минут. Мои ноги, ладони и плечи болели так, словно в них всадили раскаленные арматуры. Я очень устала. Мне хотелось пить, и есть тоже, но я не могла позволить себе остановиться даже на минуту, продолжая методично идти по просеке, через которую меня вела дорога. Бетон и куски асфальта крошились под ногами, ветер свистел в ушах, песок и пыль мешались со слюной.
Мне казалось, что впереди я вижу россыпь огней. Кажется мне это или нет? Вскинув тяжёлую голову, я увидела, что приблизилась к Тверскому. Сон пропал в одно мгновение: передо мной высилась стена, выстроенная из кирпича, камня и железа; ей был обнесён весь Тверской. Поверху стены через каждый метр горели старые фонари, мимо которых ежеминутно прохаживались вооруженные люди.
Город был хорошо укреплён. Я прищурила глаза: у открытой калитки, прорезанной в больших воротах, раскуривал сигарету один из караульных. Это был высокий мужчина с чёрной банданой, повязанной на голове. Мужчина был одет в пропылённый тёмно-зелёный камуфляж, старые берцы и кожаную куртку.
Возле городских ворот крутилось несколько человек. Кто-то молча ходил из стороны в сторону, кто-то разговаривал о чём-то с товарищем. Дряхлый старик, сидящий у подножия стены, зачерпывал трясущейся рукой монеты из маленького мешка, пересчитывал их и кидал в жестяную банку. Недалеко от старика стоял сгорбленный странник, закутанный в выцветший плед. Он жевал травинку, кривя широкий рот, пока вокруг него, радостно потявкивая, нарезала круги лохматая собака. Я с немалым волнением, даже с каким-то благоговейным страхом наблюдала за обстановкой вокруг. Впечатления смешались. С одной стороны, я чувствовала страшное отчуждение. Кажется, я всё же слишком долго жила в закрытом городе под землей. С другой… Боже мой, я ведь до сумасшествия скучала по миру под небом, по этому воздуху, по людям, живущим здесь, по городам этих вольных земель…
Я снова посмотрела на караульного, дежурившего у ворот. Он не обращал на меня ровно никакого внимания, щурил блестящие глаза и посматривал в сторону людей, копошащихся у стен города. Весьма надеясь на то, что мой вид не вызывает никаких подозрений и намёков на угрозу, я медленно направилась к городским воротам.
Недалеко от въезда в Тверской мужики собирали в путь свой торговый караван. Я во все глаза смотрела на низкорослых облезлых лошадей, что фыркали и топтались на месте, запряженные в покрытую брезентом телегу. Возле телеги крутились два караванщика: они подхватывали с земли ящики из рассохшегося дерева, пыльные мешки и пакеты, затем грузили их в повозку. Один из караванщиков, невысокий худой мужичок с густыми усами и въедливыми глазками, внезапно остановился и что-то раздраженно гаркнул. Через мгновение из-под тележного брезента показалась голова мальчишки лет двенадцати. Угрожающий жест мужичка заставил веснушчатое, испачканное в пыли лицо мальчугана недовольно скривиться. Пацан что-то буркнул в ответ и вскоре снова исчез под брезентом. Я отвела взгляд в сторону. К каравану приближался здоровяк в боевой броне из кожи и металла, закреплённой поверх старой одежды. Судя по всему, это был наёмник. Мужчина не спеша семенил к повозке караванщиков, насвистывая какую-то незнакомую мне мелодию. В такт своей музыке, он постукивал пальцами по автомату, что висел у него на груди на старом ремне.