Возвращение русской гейши
Шрифт:
Проснулась я рано, почувствовав запах булочек с ванилью, доносящийся из кухни. Я спихнула тяжелого сонного Тимофея с живота и быстро вскочила, чувствуя необычайную бодрость. Выйдя во двор, потянулась и с наслаждением вдохнула полной грудью прохладный, кристально чистый воздух. Поднимающееся солнце подсвечивало резные листья хмеля, увивающего веранду до самой крыши, и они казались золотисто-салатовыми. Семенные коробочки, свисающие между ними, напоминали смешных зеленых ежиков. Я потрогала одну из них и рассмеялась, ощутив мягкие иголочки. Почему-то вспомнила последний сеанс шибари и себя, увитую
После завтрака родители сказали, что хотят помочь в прополке картошки.
— Да и колорадских жуков много, — вздохнула бабушка. — Может, Танюша обберет их?
Я поморщилась, так как с детства не очень любила это занятие. Жуки казались мне противными на ощупь, а их личинки были мягкими и пухлыми. Я надела тряпичные перчатки, взяла пластиковое ведерко и пошла на огород. Дед уже был там. Он тяпал между рядами картофельных кустов. Его вид в застиранной рубашке и мятых старых брюках был обычным для деревни. На голове белела полотняная кепка.
«Странно все-таки распоряжается судьба», — подумала я, подходя к нему.
— Ага! — усмехнулся он. — И тебя заставили!
— Обычная и непременная обязанность, — вздохнула я и сняла с куста жирного полосатого жука.
— Сегодня будет очень жарко, — сказал дед. — Так что долго не работаем. И сходи на речку.
— Обязательно! — обрадовалась я.
После обеда все отправились отдыхать, а я, надев купальник и сверху накинув сарафан, отправилась босиком на речку. Деревня располагалась на вершине длинного холма. Я прошла между домами, периодически морщась и подпрыгивая от невозможно раскаленного песка.
«Черт! Надо было напеть шлепанцы!» — подумала я, ускоряя шаг.
Дорога вывела меня на начало спуска, и я на миг замерла, привычно любуясь открывающимся простором. Склон холма порос высокой травой, в основном коноплей. Узкая тропинка, ведущая к реке, терялась в этих, выше моего роста, зарослях. За блестевшей лентой реки виднелись поля, за ними возвышался темно-зеленый сосновый бор.
— Чего застряла? — услышала я сзади насмешливый голос и обернулась. — Может, подтолкнуть?
Ко мне приближались два парня типично деревенского вида. Один, сильно загорелый со светлыми кудрявыми волосами и ярко-голубыми глазами, смотрел на меня, улыбаясь.
— А вам что, места мало? — в тон ему спросила я.
Его спутник, сын наших соседей Лешка, с которым я часто играла в детстве, небрежно, но явно смущаясь, проговори:
— Да это Танька, внучка деда Митяя, нашего соседа. Привет, Танька! Давно приехала?
— Привет, Леш! Вчера.
— Познакомься, это Стас, — сказал Леша и отчего-то смутился еще больше.
— Здравствуйте, — официальным тоном поздоровалась я и отвернулась, спускаясь по тропинке.
Ребята двинулись за мной. Только мы вошли в заросли конопли, многочисленные
Я сбросила сарафан и устремилась в воду. Она оказалась такой холодной, что я невольно вскрикнула и быстро поплыла вперед.
— Помочь? — услышала я и резко обернулась.
Стас плыл рядом.
— Интересно, как? — спросила я, шумно отфыркиваясь.
— Ну, ты так жалобно вскрикнула, что я подумал об оказании необходимой помощи, — усмехнулся он.
— А ты что, доктор? Или спасатель? — спросила я, поворачивая обратно.
— Первое, — ответил он и стремительно поплыл вперед.
Я увидела, что Леша все еще стоит на берегу и медленно расшнуровывает кроссовки.
— Как вода? — спросил он, когда мы вышли на берег.
— Супер! — ответил Стас и искоса на меня глянул.
— Не верь ему, — засмеялась я, — вода холоднющая.
Стас ничего не сказал и вновь пошел в воду.
— Он что, действительно, доктор? — спросила я нарочито безразличным тоном.
— Да, ветеринар, — серьезно ответил Леша. — Пойдешь еще? — спросил он, направляясь к воде.
— Попозже, — ответила я и, расстелив сарафан, улеглась на него, устремив взгляд на серебристую поверхность воды.
Белокурая голова Стаса была уже довольно далеко от берега. Леша стремительно двигался за ним, размашисто загребая руками.
«Ветеринар! — усмехнулась я. — Коровий доктор. Что-то я такого среди друзей Лешки и не помню».
Я перевернулась на спину и погрузила взгляд в бездонное небо. Но солнце было настолько ярким, что эта чистая синева ослепляла, и я невольно прикрыла глаза.
«Хотя, — лениво думала я, — какое мне дело до этого парня? Ну, ветеринар и что из этого? Чего я о нем думаю? Все равно через три дня уезжаем, и не известно, когда я еще сюда вернусь».
— Не спать! Сгоришь заживо! — раздался надо мной смех, и ледяная вода пролилась на мое уже обсохшее тело.
Я тут же невольно взвизгнула и вскочила.
— Дурак! Лечиться давно пора! — закричала я, глядя на смеющееся лукавое лицо Стаса.
— О тебе же забочусь, — быстро проговорил он. — Остудил немного.
Я, не отвечая, пошла в воду. Стас поплелся за мной. Мы нырнули практически одновременно и поплыли к кувыркающемуся в воде Лешке. Он встретил нас веселым смехом и предложил поднимать друг друга на скрещенные руки и кидать в воду. Вдоволь напрыгавшись и нахохотавшись, я вышла на берег. Ребята остались в воде. Я накинула сарафан на холодное влажное тело и побрела, не оглядываясь, к дому.
Вечером я вышла за ворота и присела рядом с бабушкой на скамеечку ждать прихода коровы из стада. Скоро к нам присоединилась мама. Мы щелкали семечки и болтали ни о чем. И вот в конце улицы начали появляться медленно бредущие коровы. Возле некоторых шли хозяйки, подбадривая их легкими шлепками по бокам. Неожиданно из-за угла показалась чрезмерно резвая телка. Она взбрыкивала ногами, потом галопом неслась по улице. Сзади нее я, невольно прыснув, увидела разъяренного покрасневшего Стаса. Он бежал за телкой с хворостиной в руке и что-то угрожающе выкрикивал. Промчавшись мимо нас, он скрылся за поворотом улицы, а я повернулась к бабушке.