Возвращение Томаса
Шрифт:
— Быстро помогите с доспехами! — гаркнул Томас. Он подхватил половинку панциря, мужики все поняли и хотя неумело, но споро застегнули ремешки. По улице с бешеным грохотом копыт носились страшные люди на огромных конях, совсем не похожих на тех смирных лошадок, на которых пашут, возят на телегах зерно. Слышались крики, грохот, лязг и злобный смех. Заприметив женщину, что не успела спрятаться, двое мужчин сразу же спрыгнули с коней и торопливо бросились к ней.
Один из всадников завопил торжествующе, заприметив впереди перед кузницей жаровню
— Выходите, жалкие трусы!.. Ваши дома горят!
Конь под ним гарцевал, мотал головой, роскошная грива красиво реяла по воздуху. Пятеро, оставив коней, бросились к дому и, выбив двери, ввалились вовнутрь. Слышны крики, хохот, отзвуки тяжелых ударов. Наконец, трое выволокли отчаянно вопящую женщину, — волосы растрепаны, платье разорвано, следом вышел еще один, зажимая рукой окровавленное плечо, между пальцев стекали красные струйки. Пятый, судя по всему, остался в доме, крыша которого уже вся занялась жарким оранжевым пламенем.
Остальные части доспехов Томас надевать не стал, с обнаженным мечом выбежал на улицу. С той стороны стоял, широко расставив ноги, Олег. Красные волосы развеваются, как пламя, зеленые глаза блещут звериной яростью, а руки двигаются быстрее, чем мелкая птаха бьет крыльями. Стрелы с ужасаюшей силой пробивали кожаные доспехи нападающих, лишь двое сумели прорваться к нему, но он ухитрился быстро отступить в сторону и обоих вышиб из седла рогом тяжелого лука.
Томас в ярости рубил, выкрикивал клич Мальтонов, вожак сперва было бросился в его сторону с поднятым мечом, но передумал, прокричал приказ отступать, уцелевшие развернулись и ринулись вскачь вдоль улицы. Томас с проклятиями бросился следом, выкрикивая оскорбления и требуя, чтобы вернулись и сражались, но тяжелая рука рванула за плечо.
— Пешком? — раздался насмешливый голос.
Томас опомнился.
— Да, у нас такие кони, что сразу догоним!
— Никого догонять не будем, — отрезал Олег. — У нас дела.
— Но наш рыцарский долг...
Олег поморщился, словно оскорбленный до глубин души предположением, что у него может быть такая хрень, как рыцарский долг.
— Наш долг, — сказал он веско, — добраться до Адова Урочища.
Томас запротестовал:
— Но как можно мимо такого...
— Надо, — отрезал Олег. — Быстрее доберемся, быстрее справимся... быть может. Большое Зло плодит множество маленьких. Хочешь всю жизнь сражаться с маленькими? Не рискуя оказаться лицом к лицу с большим?
Томас захрипел оскалбленно, как боевой конь при виде волка, оглянулся еще раз на дорогу, где уже опадает пыль, поднятая копытами ускакавших.
— Надо сказать здешнему сеньору, пусть своих крестьян защищает получше! Моих никто пальцем тронуть не посмеет. Сеньор для того и сеньор, чтобы оберегать народ, а не для сдирания налогов, если доспехи для турнира хочется подороже...
Олег кивал, соглашался, наконец, возмущенный рыцарь, излив душу, позволил увести себя с улицы, с ранеными и ушибленными простолюдины справятся и сами.
Завтрак был нервозный, старосте то и дело докладывали о потерях: один крестьянин убит, восьмеро ранены, из них двое — тяжело, два сарая сгорели начисто, у двух домов сгорели крыши. Староста руководил девушками, что прислуживали гостям, то и дело многословно извинялся, такое у них впервые, всегда с соседями жили мирно, что же в мире творится, что вот так, недаром же знамение было в небе, у коновала курица кричала петушьим голосом, а еще в лесу видели рогатую лягушку, не к добру, не к добру...
— Все не к добру, — сказал Томас сурово. — Враг не дремлет! Я имею в виду Врага рода человеческого. Потому надо всегда бдить, всегда давать отпор.
— Даже загодя, — сказал Олег очень серьезно.
Томас посмотрел строго, но не понял, где тот уел, повторил, повысив голос:
— Давать отпор всегда! Господь создал совершенный мир, но поддерживать красоту и порядок поручил нам.
— Рыцарям Храма, — поддакнул Олег.
— Всем людям, — отрезал Томас грозно. — Для Господа нашего мы все равны, и всем отвечать нам перед ним по всей строгости.
Олег поглядывал на Томаса искоса, помалкивал. Вообще-то из молодого рыцаря выйдет хороший хозяин, уже сейчас в нем иногда проглядывает необходимая занудность, без нее не обойтись в построении и упрочении. Лихость и удаль необходимы, когда ломать и рушить, а чтобы строить, да, нужно вот так вдалбливать прописные истины.
Крестьяне кивали, соглашались, еще бы не соглашаться, когда этот рыцарь со своим другом в одиночку отогнал нападающих, трупы сраженных складывают на обочине, а за хозяином в замок уже послали для опознания.
Томас отклонил честь встретиться с сеньором и принять от него благодарности, добрые дела должны твориться не в расчете на вознаграждение, вообще их в идеале нужно делать тайком, но раз уж не получилось...
— Сэр калика, — позвал он нетерпеливо, — ты еще долго будешь возиться с этим окороком?
— Увязываю в дорогу, — ответил калика обидчиво. — Или думаешь, вот прямо щас сожру?
— Зная тебя, не удивлюсь.
— Ну, спасибо!
— Всегда рад сказать тебе приятное. Для язычника чревоугодие — похвала?
— Ничего, я тоже найду, чем похвалить христианина!
Крестьяне высыпали все проводить нежданных спасителей, отдохнувшие кони понесли бодро, весело помахивали гривами. Оглянувшись, Томас увидел облачко пыли, приближающееся со стороны замка.
— Надеюсь, — сказал он строго, — примет меры к такому соседу.
— Тебе бы королем быть, — вздохнул волхв. — Никому бы не спустил.
— Да, я такой!
— И воцарилась бы жизнь безопасная, — сказал калика, — спокойная, тихая, мирная, болотная, затхлая...