Возвращение. Часть 2
Шрифт:
На следующий день я поговорил с Беловой, а куратор нам выделил охрану в кинотеатр. Через пару дней мы съездили в цирк, а еще через день попали в Большой театр на "Лебединое озеро". Я посмотрел балет с удовольствием, а подруга получила столько впечатлений, что наши собственные репетиции пришлось на день отставить.
– Жаль, что я не умею так танцевать!
– сказала она мне, уже отойдя от балета.
– Такому можно посвятить жизнь!
– Жизнь можно посвятить чему угодно, - возразил я.
– Музыке, например, или пению. Так танцевать могут единицы, да и не
– Могли бы уже...
– шепнула она.
– Меньше двух месяцев осталось. Поговорил бы с отцом, он поймет.
– Были бы мы совершеннолетние, я вообще ни с кем не стал бы разговаривать, - сказал я.
– Они и так переступили через себя, а ты хочешь, чтобы я на них давил. Потерпим. Там еще, кстати, месяц испытательного срока. Но для нас, думаю, его уберут.
На следующий день приехал Келдыш. Я познакомил его с мамой и увел в свою комнату.
– У меня только один вопрос, - сказал он.
– Точнее, вопросов несколько, но по одной теме. И еще хотел спросить. Мне сказали, что ты пишешь комментарии к своим спискам. Не мог бы ты заодно осветить несколько вопросов, которыми мы начнем заниматься в самом ближайшем будущем? Темы интересные и перспективные, но уж больно кратко описаны.
– Передайте вопросы Беловой и, если мне будет что добавить, я напишу. Я все-таки не энциклопедия, читал только то, что изучали или меня интересовало, и не все помню дословно. Хорошо еще, что многое запомнилось зрительно. Если бы я специально готовился, тогда другое дело. Но с моей тогдашней головой вряд ли я что-нибудь запомнил бы. Как раз из последнего периода жизни вспоминается меньше всего. Давайте, Мстислав Всеволодович, ваш вопрос.
– Здесь у вас три вопроса, - сказал я, ознакомившись с его бумагой.
– По первому я могу дополнить много, по третьему - только чуть уточнить отдельные детали. А вот второй... Я кое-что вспоминаю, но не уверен, что это именно та технология. Я интересовался жидкими кристаллами, но не на таком уровне. Давайте я напишу все, что знаю, со знаком вопроса. А уж вы потом сами решайте, подойдет вам написанное, или нет.
Довольный Келдыш уехал, а ко мне прибежала Люся, и мы начали репетицию. Песни чередовали с репризами. Я вспомнил рассказ о типе, который хотел спереть кирпичи из бочки, служащей противовесом. В мое время его рассказывал Задорнов, и где-то я то ли слышал, то ли читал, что подобное было на самом деле в Штатах, и потом об этом даже была публикация в одной из американских газет. Оттуда, наверное, и содрали. Ничего, американцы на меня не обидятся за плагиат. А вот с Люсей ничего не получилось. Она или мямлила, или начинала смеяться сама.
– Проза не для тебя, - сказал я ей.
– Во всяком случае, юмористическая. Вот когда ты начинаешь петь, совершенно преображаешься. Жаль, что ты не умеешь играть на гитаре, а то у меня есть классная вещь. Ее всегда пели под гитару. Это романс Книгиной. Не слышала? Есть такой рассказ у Чехова "Из воспоминаний идеалиста". По нему сняли фильм, в котором эта песня и прозвучала. Это романс, с помощью которого хозяйка дачи охмуряла своего постояльца. Подожди, сейчас подберу мелодию.
Надо сказать, что благодаря частой практике я уже научился подбирать мелодии влет. Потом их еще приходилось шлифовать, но для разового прослушивания сойдет.
– Слушай, - сказал я.
– В юности матушка мне говорила, что для любви свое сердце открыла. Нынче другие пришли времена, бедная, как заблуждалась она! Ах нынче женихи твердят лишь о богатстве, костры былой любви навеки в них погасли, и лишь один из них - сам ангел во плоти, но где его найти, но где его найти? А у меня душа...
– Здорово!
– высказалась она.
– Этот романс можно спеть и под рояль. Ничего в этой песни такого нет, чтобы ее нельзя было петь. Сошлемся на Чехова, вряд ли многие его читали. О чем этот рассказ?
Я рассказал историю незадачливого дачника, вызвав смех подруги.
– Нормально, учим!
– сказала она.
– Кто читал, воспримет правильно, а остальные будут просто слушать, как шуточный романс. А рассказы и анекдоты у нас будешь рассказывать ты.
Пятнадцатого декабря после борьбы меня отвезли в один из тиров Комитета.
– Стандартные модели тебе не подойдут, - сказал инструктор.
– Не потому что не удержишь или не сможешь стрелять, поставлена задача подобрать для тебя что-нибудь малозаметное.
– Что?
– спросил я.
– Коровина? Толку от него! Мне уже давали тысяча девятьсот шестой Браунинг. Хорошо, что не пригодился, а то только рассердил бы противника.
– И как стрелял?
– поинтересовался тренер.
– Из Коровина не стрелял, а из Браунинга результат был выше среднего.
– Карманный пистолет это не такая игрушка, какой кажется, - сказал тренер.
– Особенно для человека, который хорошо стреляет. Если бы ты знал, сколько народа из них положили. Попади куда нужно, и гарантированно выведешь из строя кого угодно. Не хочешь? Хорошо, попробуем Вальтер РРК. Он немного тяжелей и больше карманных моделей, но это настоящее боевое оружие. Он изготавливался под разные калибры. Думаю, семь и шестьдесят пять тебе хватит. Подожди, сейчас принесу.
Пистолет мне понравился и красотой, и тем, что в снаряженном состоянии весил всего полкило. Летом даже такой небольшой ствол на теле таскать затруднительно, а сейчас - без проблем. Я не стал выпендриваться и показывать свой профессионализм, а выслушал все инструкции и повторил манипуляции тренера с разряженным пистолетом. Потом его зарядил и расстрелял все семь патронов, выбив шестьдесят два очка. Вторая попытка увеличила результат еще на два очка.
– Еще не чемпион, но уже близко, - сказал удивленный тренер.
– У нас из него больше шестидесяти шести никто не выбивает. Сейчас я тебе покажу, как делать разборку и осуществлять уход. Завтра в это же время здесь будет комиссия, которая должна подтвердить твою готовность к ношению оружия. Потом оформят документы и подготовят ствол. Перед получением нужно будет еще выучить несколько инструкций и сдать зачет.