Возвращение. Части 1-3
Шрифт:
— А как у них с любовью?
— Когда мы были одни, я у него спросил. Он мне ответил, что они будут терпеть. Но в ласках зашли далеко, это заметно. Надо будет действительно им помочь. Пускай разделываются со школой, а потом…
— Завтра приезжают ваши родители, — с грустью сказала Елена.
Я ее понимал: то, что для нас было радостью, у нее вызывало печаль. Не знаю, чем она занималась в Комитете, а с нами отдыхала, попробовав себя в роли матери. О себе она говорила неохотно, но мы все-таки допытались, что своих детей у нее нет. За прошедшие дни я еще раз проконсультировал Келдыша, и мы съездили за покупками. Поскольку
— А нельзя сдавать экстерном не все сразу, а по одному предмету? — спросила Люся. — Так было бы гораздо легче.
— Вот чего не знаю, того не знаю, — ответил я. — Скорее всего, нельзя, но если нам пойдут навстречу, то никаких препятствий не вижу. Ты все равно учишь материал и сдаешь экзамены, просто это растягивается во времени. Сделать так для всех вряд ли получится, а в виде исключения, почему бы и нет? Сдал предмет и больше на него не ходишь, а используешь время для подготовки к сдаче следующего. У тебя память после медитаций усилилась? Ты ведь давно занимаешься медитациями, а я этот эффект почувствовал уже на третьем месяце занятий.
— Я не знаю, — неуверенно сказала она. — Спать стала меньше и меньше устаю, как ты и говорил, а память… Она у меня и раньше была очень хорошая. Нет, не заметила. Послушай, ты по родителям соскучился?
— И по родителям, и по сестре, и даже по тестю с тещей, — пошутил я. — Завтра они только приедут. Надеюсь, что контейнеры с вещами не задержатся, иначе нам судьба сидеть здесь еще несколько дней. Завтра, во всяком случае, еще не отпустят.
— А к Брежневу больше не поедем? Мне хочется увидеть Вику.
— Такая большая девушка и подружилась с такой малявкой. Не боишься, что она подрастет и отобьет мужа?
— Разница всего в два года, а ты от меня все равно теперь никуда не денешься!
— Вот так и теряют свободу! — вздохнул я. — Насчет Брежнева все будет зависеть от него самого. Мы ему нравимся, но у него полно своих дел и друзей, поэтому не рассчитывай на частые приглашения. Эти поездки могут помочь, а могут и навредить. Не ему, а нам. Генеральный секретарь у всех на виду, а нас возят правительственными машинами к нему домой. Нас самих уже тоже многие узнают, поэтому скоро по Москве пойдут гулять сплетни о новых любимчиках генсека. И твоя Вика наверняка не молчала. Брежневу на это наплевать, а я сразу не подумал ее предупредить, чтобы не болтала. И не факт, что она послушалась бы. Такой повод похвастать! Да ее разорвало бы, если приказали бы держать рот на замке.
— Никогда даже не думала, что может настать время, когда люди будут хвастаться знакомством со мной, — тихо засмеялась подруга. — Да еще родственница Брежнева, пусть даже малолетняя. А все ты!
Шутливая борьба, которая закончилась на ковровой дорожке, чуть не привела к срыву. Люся, сидя на мне верхом, наклонилась и поцеловала в губы. Очнулся я, когда она лихорадочно расстегивала мне пуговицы на рубашке, а мои руки сами ласкали ее там, куда я их раньше никогда не допускал. Сил сопротивляться желанию не было никаких. Как я смог остановиться сам и остановить ее, не знаю.
— Надо прекращать, — сказал я, стараясь не смотреть на пунцовую подругу, которая с ногами забралась на кровать и сидела там, обхватив себя руками. — Я еле удержался.
— Извини, — сказала она. — Не знаю, что на меня нашло. — Я тебе, кажется, на рубашке оторвала пару пуговиц. Я потом пришью.
Я немного посидел, чтобы прийти в себя и не показываться таким Елене, а потом ушел в свою комнату. Следующий день прошел как обычно, только вечером начались звонки. Звонили наши родители и сестры, которым дали наш номер телефона. В квартиры они заселились и вещи из контейнеров перевезли, но еще ничего не успели расставить.
— Главное, что есть кровати, — сказал мой отец. — Переночуем, а все остальное сделаем завтра. — Мы последние дни в Минске вообще ночевали на раскладушках. Вещи отправили заранее, а то их еще долго пришлось бы ждать. Вы там как?
— У нас все прекрасно, — отчитался я. — Завтра, я думаю, увидимся.
— Мне сказали доставить вас по домам завтра после завтрака, — сказала Елена. — В ваши чемоданы все вещи не войдут, поэтому водитель что-нибудь привезет, потом ему вернете. Заодно поговорю с родителями и познакомлю вас с тем, кто будет за вами присматривать.
— Я только сейчас почувствовал, как мне осточертело сидеть в четырех стенах, и как я соскучился по родным, — сказал я Люсе утром, когда мы провели медитацию и пританцовывали от нетерпения возле кухни, одним своим видом торопя Елену с завтраком. — Почему мы с тобой так никуда и не выехали, кроме магазинов?
— Ты у нас голова, вот себе и задавай этот вопрос, — ответила подруга. — Уж в Москве, наверное, было бы на что посмотреть.
— Идите есть, торопыги, — позвала Елена. — Не терпится от меня сбежать?
— Дело не в вас, — сказал я ей. — Вас мы всегда рады видеть. Просто уже давно не видели родных. И казенная квартира, даже такая уютная, как эта, никогда не заменит дома.
— Да, — сказала Люся. — Приезжайте к нам. Честное слово, нам будет приятно вас увидеть.
— Спасибо за приглашение, — улыбнулась она. — Но я и без него, наверное, буду к вам иногда заезжать. В курсе ваших дел всего несколько человек в Управлении, а я одна из них.
К десяти часам к нам в квартиру поднялся водитель, принесший две большие сумки.
— Складывайте в них вещи! — скомандовала Елена. — Гитару я возьму сама.
Все было приготовлено заранее, поэтому много времени сборы не ушло, и уже через десять минут мы спустились к машине. Города мы не знали совершенно, поэтому мелькавшие за окнами машины улицы нам ни о чем не говорили. Ехали с полчаса и свернули во внутренний двор большого пятиэтажного дома, построенного в виде буквы "П". Водитель подогнал машину ко второму подъезду, высадил нас и остался ждать Елену.
— У вас третий этаж, — сказала она Люсе. — У Геннадия двадцать девятая квартира, у тебя тридцатая, а у вашего куратора тридцать первая. Все, вперед!