Возвышение физрука
Шрифт:
А потом ко мне вернулась большая часть воспоминаний…
Мы с Димоном на самом деле общались довольно тесно, но нам тогда было лет по пятнадцать, а дальше наши пути-дорожки постепенно разошлись, и последний раз я видел его года за два до зомбиапокалипсиса, и то по поводу ремонта своей “ласточки”.
То есть, большими друзьями мы не были. Он был старым знакомым, приятелем из детства, парнем с Земли, и , в принципе, я действительно был бы рад его видеть, если бы наша встреча была случайна.
А так – нет.
Я не верил в случайности, и, что самое печальное, в благие намерения я верил еще меньше.
Хотя бы просто потому что, если вы вдруг совершенно случайно встретите своего старого знакомого во второсортном баре маленького городка, затерянного на просторах заштатной планетки, наверное, вы таки подойдете к его столику, хлопнете с ним пива и будете говорить за жизнь.
А не станете поджидать на улице, в тени от какого-то сарая и с отравленными кинжалами в руках, в надежде, что на него какой-нибудь местный алкоголик нападет.
Это все выглядело подозрительно. Это все выглядело так подозрительно, что я почувствовал дискомфорт от одной только мысли, что Димон со своими кинжалами до сих пор сидит у меня за спиной.
А может быть, всему этому есть простое и логичное объяснение, а я просто параноик и продолжаю себя накручивать. Кто бы не стал параноиком от такой жизни?
Пока не спросишь, не узнаешь.
Соломон подстрелил последний багги и заложил крутой разворот в сторону города, где продолжался вялотекущий бой остатков горожан с остатками атакующей орды.
Соломон тоже вызывал вопросы. Можно, конечно, принять за данность, что хайлевел в любую минуту готов к бою, но что-то он оказался уж слишком к нему готов. Танк вырулил из-за угла, когда прозвучали самые первые выстрелы. Он что, под полными парами все это время стоят?
– Ты что, под полными парами все это время стоял? – спросил я.
– Что? А, да, – сказал он. Пулеметы снова заработали, пропахивая в степи очередную траншею. – Хорошая, кстати, стратегия.
– Э? – сказал я.
– Ты убил их вождя, и, как я понимаю, и шамана тоже, забрал их древнюю реликвию, а потом, зная, что они пойдут за тобой, засел в городе, где на них особенно злы и где полно агрессивных и способных дать отпор игроков, – сказал Соломон. – И они пришли, и получили сокрушительный удар, после которого быстро уже не оправятся. Одним игроком на доске стало меньше.
Где-то в багажном отделении зашелся кашлем Виталик.
– Это так очевидно читается? – спросил я.
– Ну да, – сказал Соломон. – На тебе меток висело, как гирлянд на рождественской елке, и я сразу понял, почему ты не спешишь из этого мира уйти. Метки я, кстати, все поснимал.
Вряд ли в родном мире Соломона были елки, и совершенно точно в нем не было Рождества, так что я в очередной раз отметил, что автопереводчик Системы работает выше всяких похвал.
Эту бы технологию, да в мирных целях…
– И свою метку тоже снял? – спросил я.
– И свою тоже, – сказал он. – Зачем она мне, если мы решили действовать сообща?
А кроме того, на Виталика его маркер квеста выведет, ежели вдруг… Надо раздобыть где-нибудь информацию про эти метки. Как проверить себя на их наличие, как их снимать, когда соломонов под рукой нет, или когда соломоны на тебя эти метки и навешали.
Я решил не разочаровывать Соломона известием о том, что никакой стратегии у меня не было и все получилось случайно. Плохая репутация лучше, чем никакой, поэтому пусть лучше меня считают хладнокровным кровавым убийцей, чем лохом педальным обыкновенным, который предполагал, что погоня за ним будет, но считал, что от нее оторвался.
Вместо этого я решил задать Соломону вопрос, который интересовал меня уже очень давно.
– Как прокачивать свои классовые способности?
– Найти соответствующего учителя, – сказал Соломон. – Он тебе новые навыки и откроет.
Значит, Федор в своем стремлении учиться, учиться и учиться, как завещал нам великий Ленин (кстати, где он?) был не так уж неправ.
– А если класс уникальный?
– Тогда самостоятельно, – сказал Соломон. – У тебя дерево открылось?
– Не открылось у меня никакого дерева, – сказал я. – О каком дереве вообще речь?
– Дерево навыков, – сказал он. – Там можно план развития наметить.
– Не видел ничего похожего, – сказал я.
– Значит, ты что-то не так делаешь, – сказал он. – Или попросту чего-то еще не сделал.
– Спасибо, ты мне очень помог, – сказал я.
– Обращайся.
В чем засада с инопланетянами, общающимися с тобой через самый совершенный в этой вселенной переводчик, так это в том, что никак толком не поймешь, говорит он серьезно или издевается. Существовало ли в родном мире Соломона такое понятие, как сарказм?
Не люблю я инопланетян.
Задействовав огнеметы – тут еще и огнеметы есть! – Соломон подавил последний очаг орочьего сопротивления и танк замер посреди степи. Я отметил, что во время боя, который я наблюдал с пассажирского сиденья, мне упало три уровня, и подумал, что качаться с хайлевелами все-таки выгодно.
– Думаю, что возвращаться в город и купаться в овациях местных жителей нет никакого смысла, – сказал Соломон. – Тем более, что оваций, скорее всего, и не будет. Вряд ли они окажутся не способны сложить два и два и не поймут, чего ради на них вообще напали в ночи.
– Можно сказать им, что это был, сука, ивент, – предложил Виталик. – А мы – ивент-менеджеры, и с них сто тыщ.
– А можно ничего им не говорить, – сказал Соломон. – Вряд ли в ближайшее время мы снова окажемся в этих краях.
Он вернул танку видимость. Похоже, боевой режим жрал слишком много энергии, и находиться в нем больше необходимого Соломон не хотел. А может, у него просто агорафобия.
– Да и слава богу, – сказал Виталик. – Тут уныло и безблагодатно.
– Так что? – спросил Соломон. – Отправляемся к… куда мы собирались утром?