Возвышение Королевы
Шрифт:
Он словно доносит до меня какую-то мысль своим ртом, и хотя я не могу точно определить ее, я чувствую ее. Я погружаюсь в него. Становлюсь единым целым с ним.
Его губы отрываются от моих, и мы оба задыхаемся, втягивая воздух друг друга.
— К черту это. Нахуй всех, кто не ты, дикарка.
Непреодолимое чувство взрывается в моей груди с такой силой, что это почти больно. Но в то же время, это облегчение, в котором я никогда не думала, что нуждаюсь.
— Но ты же сказал, что хочешь ребенка.
— Этим я только хотел приклеить тебя к себе. Теперь я просто найду другой способ.
— Правда?
— Я когда-нибудь лгал тебе?
— Нет, но...
— У меня уже есть Эйден, и я практически вырастил Леви, так что он, по сути, тоже мой сын. Поверь, иметь этих двух сопляков все равно, что иметь дюжину детей.
На моих губах появляется небольшая улыбка. Я могу это понять.
— Но если ты хочешь детей, я сделаю это. — его выражение лица становится решительным. — Мне все равно, какому врачу мне придется угрожать.
— Прекрати. — я улыбаюсь. — Я не хочу их.
— Почему?
— Потому что психопатия передается генетически, и я никогда не пойду на риск того, что ребенок унаследует качества отца.
— Ты не такая.
— То, что я избежала этой участи с трудом, не означает, что мои потомки не унаследуют или следующее поколение, или следующее. Рождение без способности к деторождению это благословение в данном случае, а не проклятие.
— Это то, чем ты его делаешь, Аврора. — он гладит мои волосы. — Мир находится на кончике твоих пальцев.
— Это не так.
— Теперь да. Я поставлю мир на колени перед тобой. Все, что тебе нужно сделать, это попросить.
— Почему? — шепчу я.
— Что почему?
— Почему ты сделаешь это для меня?
— Потому что мир должен преклонить колено перед моей королевой.
Моя королева.
Мой рот раскрывается, а глаза чуть не вылезают из орбит.
Святое дерьмо. Кажется, Джонатан только что назвал меня своей королевой. Я не ослышалась, верно? Это не садистская игра моего воображения.
Верно?
— Сейчас. — его пальцы пробираются под мои шорты, и мои ноги охотно раздвигаются. — Ты была хорошей девочкой?
— Ч-что?
— Ты носишь пробку?
Нет.
Дерьмо.
Я была так взволнована телефонным звонком с Лейлой, что спустилась вниз, не вставив эту дурацкую игрушку.
— Что ты будешь делать, если я скажу «нет»? — бормочу я.
— Если я тебя отшлепаю, тебе это понравится, так что я двинусь еще дальше. — его пальцы погружаются в мои складки, и я выгибаю спину, прижимаясь к нему.
— Двинешься дальше? — я стону.
Его губы находят мочку моего уха, и он шепчет:
— Оргазма не будет.
— Джонатан! — я протестую.
— Только хорошие девочки получают оргазм.
— Я больше не буду этого делать. — я обхватываю его лицо пальцами и касаюсь губами его подбородка, зная, как сильно ему нравится, когда я его целую. — Пожалуйста?
— Старайся усерднее.
Я покрываю поцелуями всю его щеку, губы, точеную челюсть и даже нос и веки. Это первый раз, когда я так откровенно говорю о поцелуе с ним, но Джонатан меня не останавливает. Во всяком случае, он немного ослабляет хватку, давая мне возможность поклоняться ему.
Насытиться им так, как никогда раньше. Пока я продолжаю свои манипуляции, он медленно касается меня пальцами, пока я не начинаю извиваться в его руках, умоляя о большем.
— Джонатан...
— Что?
— Больше...
— Больше чего?
Он переплетает свои пальцы внутри меня, и я выгибаю спину, прижимаясь к нему.
— Э-этого... этого... пожалуйста...
Он вытаскивает пальцы, и я стону ему в лицо, но мне не нужно долго ждать, когда он расстегивает ремень и скользит своим огромным, пульсирующим членом в меня. Мы стонем одновременно, когда он заполняет меня целиком. Его пальцы скользят по моей влажности к задней дырочке, используя их вместо пробки, когда он делает медленные и размеренные толчки. Его металлический взгляд не отрывается от моего, пока он трахает мою киску и задницу.
Но это не единственные вещи, которыми он владеет. Он претендует на мое тело, сердце и душу, и это полностью выходит из-под моего контроля. Я не могу остановить это, даже если бы захотела.
Джонатана может бояться весь мир, но когда я смотрю в его мрачные глаза, я нахожу безопасность, принадлежность — чувства, которые я никогда не думала, что найду снова. И поскольку это выходит из-под контроля, это пугает меня до чертиков. В то же время я не хочу убегать от этого.
— Д-Джонатан... — я стону, хватаясь за его шею, как за спасательный круг.
— Что, дикарка?
— Сильнее.
Он подчиняется, его рука сжимает мое горло, когда он подводит меня к краю. Однако он не останавливается. Не тогда, когда я выкрикиваю его имя.
Не тогда, когда я извиваюсь на его теле.
Не тогда, когда я умоляю — не знаю, нужно ли это для большего или для того, чтобы он остановился.
Он берет меня в бесчисленных позах, будто не может насытиться мной. Как будто мы потеряем связь в тот момент, когда он выйдет из меня, и я не удивлюсь, если это так и будет.
Когда он наконец входит в меня, я так восхитительно истощена и измучена.
Безвольно лёжа в его объятиях, удовлетворенный стон срывается с моих губ, и перед сном я бормочу:
— Я хочу домой.
Он убирает мои волосы с лица, его голос тихий, когда он повторяет:
— Ты хочешь домой?
— Мне надоело убегать. — дрожь пробегает по мне. — Пришло время мне наконец предстать перед монстром моего прошлого.
Глава 23
Аврора
Решение вернуться домой и на самом деле сделать это две совершенно разные вещи. Все, что я хочу сделать, это вырыть яму и спрятаться в ней.