Вперед в прошлое 2
Шрифт:
— Мама? Борис? — насторожилась Наташка, скинула кроссовки, побежала в кухню, оттуда метнулась в детскую, толкнула дверь в спальню. Постучала.
— Ма-ам? Ты там. Мама!
По спине продрал мороз. Пальцы разжались, и, ударившись о пол, лязгнули поставленные друг в друга ведра. Сердце сорвалось в галоп, его подстегивали всхлипы Борьки, запершегося в ванной. Наташка тоже все поняла, стукнулась головой о дверь, села на корточки и закрыла лицо рукой, ее плечи мелко затряслись.
Результат пункции уже известен. Многоэтажно выругавшись, я саданул кулаком
Понимая, что скорее добьюсь ясности от брата, я затарабанил в дверь ванной.
— Боря, твою мать! Выйди!
Оттуда донеслось протяжное «ы-ы-ы».
— Выйди, а то я вышибу дверь!
Возня. Шлепки шагов. Щелк! Дверь приоткрылась. Борька стоял, ссутулившись, маленький, жалкий, с опухшим лицом. Хватая воздух ртом, как рыба, он выдавил из себя:
— Ма-ма… ма… Она ведь не умрет, да?
Я закрыл глаза. Вдохнул и выдохнул.
— Нет. — Собственный голос показался чужим и гулким.
В голове закрутился вихрь мыслей. На какой стадии болезнь? Нужны операция и лекарства. Все это стоит немалых денег. Чтобы нормально лечили, всем надо давать взятки. Где достать деньги прямо сейчас? Ведь каждый потерянный день может стать фатальным.
Всхлипнув, Борька вытянул руки, шагнул ко мне, ткнулся лицом в грудь и разревелся. Мне самому хотелось орать в голос и крушить квартиру.
Почему?! Неужели все это из-за моей самодеятельности? Спасая чужих, я подвел к черте собственную мать, и кто-то там наверху или внизу посчитал, что ей больше не место в реальности. Что сделать, чтобы остановить процесс? Вздернуться, чтобы больше не навредить? Так поздно. Принести в жертву Каюка? Не факт, что поможет, да и не смогу я.
Да, мои действия прогибали реальность, но чего это стоит, когда я не могу помочь близкому человеку?
И еще нельзя давать волю эмоциям, ведь если я покажу, что потерял контроль, за что держаться Наташе, Борису и маме? Начали саднить сбитые костяшки. Сперва я увидел капли крови на полу и лишь потом — содранную кожу.
— Все будет хорошо, — говорил я Борьке и себе. — Эта болезнь лечится. Маму спасут.
Вот только как? У нас медицина всегда была в заднице. На положительный результат стоит рассчитывать только в областном центре. Или в Москве. Все дороги ведут туда, как ни крути.
Натка продолжала рыдать у запертой двери в спальню, ее истерика все набирала обороты. А тут Борька ревет белугой. Черт! По-хорошему, с мамой бы поговорить.
Бочком, увлекая за собой Борю, я направился в детскую к Наташке. Протянул руку сестре, привлек ее к себе и повторил так, чтобы и мама слышала:
— Рано плакать. Рак лечится, а у нее ранняя стадия, иначе не может быть.
Я придвинул Борю к Наташе, они обнялись, и я освободился, еще раз постучал в спальню.
— Мама, с тобой все хорошо?
Никто не ответил. Шевельнулась тревога, что мать могла с собой что-то сделать, я затарабанил кулаком.
— Открой, а то я выбью дверь! Не хватало
Получилось. Щелкнул замок. Я приоткрыл дверь. Мама сразу же отвернулась, шагнула к кровати, легла, притянула ноги к животу и уставилась в стену.
— Все в порядке. В относительном порядке, — сказал я детям и заперся изнутри, сел на кровать.
Что… что мне, черт побери, сделать, чтобы повернуть все вспять? Если бы знать! Я погладил мамину руку.
— Мам, ну ты же медик. Ты же знаешь, что на начальной стадии все поправимо, а она начальная, так ведь? И если…
— Без денег сейчас ничего не поправимо, — прошелестела она совершенно мертвым голосом. — А я вижу, что творится! Химиотерапия стоит огромных денег. Даже если продадим квартиру, нам не хватит! За операцию тоже дай, иначе зарежут. Где я возьму? Ни копейки нет!
— Значит, начальная стадия, я прав? — Она ничего не ответила, и я продолжил: — Денег я достану, клянусь.
Она рывком села в кровати, глянула с ужасом.
— Не смей!
— Я не буду воровать. Заработаю. В Москву поеду торговать. Ты бабушке сказала?
Мама помотала головой и закусила губу. Ясно, расстраивать не хочет, и мне предстоит стать горевестником, заглянуть в глаза матери, которая узнает, что ее ребенок тяжело болен. Вот только как — по телефону, или поехать к ней? Пожалуй, поеду. Захвачу Каюка — и вперед, потому что оттягивать нельзя.
Где лостать денег? У отца Илюхи занять и прокрутить. Заодно в Москве купить лекарства, которых наверняка нет здесь.
И еще — как сразу это не пришло в голову? — можно заявиться к отцу и потребовать назад наши тридцать пять тысяч, которые он вынес. И ничего не возвращать.
— Как ты заработаешь? Павлик! — не поверила мама.
— Сказал, значит, так и будет. Итак, что нужно? Напиши список лекарств и сумму, необходимую на начальном этапе. У тебя же есть схема лечения?
Мама кивнула, зябко повела плечами. Я спросил:
— Оперировать ведь будут, так? Но сначала — химия, облучение, что еще?
Я взял блокнот и карандаш с прикроватной тумбы, протянул ей.
— Пиши полный расклад и сумму. Подготовку будешь проходить здесь, на операцию поедешь в областной центр, а лучше в Москву. Все будет хорошо, мы справимся.
Моя уверенность удивительным образом передалась ей, она принялась писать. Прервалась ненадолго и жалобно спросила:
— Маме скажешь? Пожалуйста. Я не могу.
Ну вот и здрасьте, так я и знал.
— Скажу.
— Спасибо. — Она вернула листок, исписанный слишком разборчивым для медика почерком. — Есть препарат, вот. — Ее палец уперся в название: CRC 680578. — Наша разработка. Но у нас в городе его не достать, я узнавала. Можно найти разве что в Москве, и хорошо если в аптеке, а не в исследовательском онкологическом центре. Стоить должен недорого, максимум две-три тысячи. Ну, может, пять.