Вперед в прошлое 3

Ратманов Денис

Скорее всего, на заброшенном производстве…

Но зачем они ему? Версия с трансплантологами, конечно, шизофреническая, но она подходит лучше всего.

Когда я закончил с пакетами, товар уже грузили в белую «копейку», возле которой толокся Антон Петрович — лысый мужчина неопределенного возраста, в очках, с лицом куклы-убийцы: щекастый, глаза круглые, губки бантиком и абсолютное отсутствие растительности — как волос, бровей и ресниц, так и щетины.

Подумалось, что у этого евнуха точно нет жены, но обручальное кольцо сказало о другом. Впрочем,

все равно кто повезет, лишь бы доехать. А мне предстоит проконтролировать, чтобы товар не помялся при погрузке, если надо — помочь проводникам его рассовать по нычкам, чтобы погранцы не прикопались. Ну и расплатиться. И так каждый день, пока будут абрикосы.

Все шло штатно: приехали, дождались поезд, я познакомился с двумя проводницами, товар мы разместили в подсобке, завалив ящики матрасами, а часть спрятали в купе проводников.

В прошлый раз проблем на границе не возникло, но я понимал, что риск существует, и абрикосы могут отобрать. О жадности и тупости украинских погранцов впору сочинять анекдоты.

Расплатившись с проводниками, мы покатили назад. Я вышел на рынке, пересел на свой автобус и через сорок минут был во дворе Илюхиного дома. Наших поблизости не наблюдалось, зато на детской площадке несли караул две бабки — бывшая директриса и еще одна смутно знакомая из прошлой жизни.

Как я и предполагал, наши в подвале играли в мафию, обернулись на звук моих шагов.

— Маньяк найден! — отчитался я.

Борис, разлегшийся на полу на полотенце, вскочил и подбежал ко мне.

— Как? Где…

— Рассказывай скорее! — воскликнула Гаечка.

Все жадно уставились на меня, приготовившись внимать, воцарилась такая тишина, что было слышно, как вода шумит в трубах. Я начал рассказ, и мой голос отдавался эхом в помещении. Приятно наблюдать, как на лицах ребят удивление сменяется надеждой.

— … так что осталось дождаться вестей от отца. Но радоваться рано. Порадуемся, кога вернется Алиса, целая и невредимая, — закончил я.

— Круто, — оценил Илья. — Офигеть как круто! Менты искали и не могли найти, а ты — смог. За такое надо наградить!

— Лучшая награда — жизнь Алисы, — сказал я. — И возможность девочек спокойно ходить по городу.

Предвкушение передалось и друзьям. Мафия стала неинтересна, все стало неинтересно, даже Паруйр с его наездом.

— Может, уже все? — жалобно спросил Борис. — Позвони отцу, а?

Я вытащил из кармана визитку Ани Лялиной. Прошло шесть часов, что-то уже точно удалось выяснить. Мы с Ильей переглянулись и рванули к нему — звонить.

Аня трубку взяла сразу же и отчиталась, не вдаваясь в подробности:

— Нам повезло. Алексей Жуков не оказался иногородним, от жил в Горлинке. Иначе пришлось бы передавать дело, а на это ушло бы драгоценное время. Взяли. Идет допрос. Подозреваемый отрицает причастность к исчезновению девочек. Он вообще не идет на контакт. Но судя по тому, в каком доме он живет, денег у него много. Вот только их источник неясен.

— Обыск дал результаты? — спросил я.

— Ничего, —

ответила Лялина. — Также допрашиваем возможных подельников из клуба мотоциклистов. И снова ничего. Выяснилось, что у подозреваемого имеется еще и квартира в соседнем городе, в данный момент там работает опергруппа. И никаких намеков на то, что там содержались девочки, нет. Ни их вещей, ни крови, ни волос.

Я длинно и витиевато выругался, извинился перед Анной. Поймал взгляд Ильи и помотал головой. Друг сделал скорбное лицо.

— Но мы его расколем, — пообещала Аня, и в ее голосе звякнул металл.

— Допросите Костаки, который в курсе, почему Жуков — нехороший человек.

— Алексис Костаки — уважаемый человек, мы не можем его допросить, только побеседовать. Работа ведется. Павлик, обещаю сделать все возможное, у меня ведь тоже есть дочь.

— Спасибо, Анна.

Положив трубку, я задумался. Ну а чего я ожидал? Что преступник сам себя оговорит? Нужно, мать его, время.

— Что? — осторожно, будто ступая по тонкому льду, спросил Илья.

Я пересказал беседу и закончил:

— Снова ждать.

— Пойдем нашим расскажем, чтобы не маялись.

Нас ждали, как дождь во время засухи. Вот только дождь оказался мертвым, капли слов падали в иссушенную почву и лишь прибивали пыль, а не напитывали землю.

— Вот же козлы! — подпрыгнул на диване Рамиль и бросился колотить грушу.

Гаечка издала протяжный стон, распластавшись на диване. Наташка почесала в затылке и попыталась рассуждать:

— Так. Если бы Жуков был маньяком, точно нашли бы кровь. Ну, или нож. Что-нибудь точно нашли бы.

— А если он убивал в лесу? — поддал пессимизма Минаев.

— Ага, и там же закапывал трупы, — прогудел Чабанов.

— Нет, — помотал головой я. — Он не потрошитель, иначе ему было бы пофиг, кого убивать. Наташка ему не подошла, потому что наш отец мент, Лена — потому что она дочь уважаемого человека…

— Костаки вообще-то бандит, — буркнул Рамиль. — Полгода назад они с нашими рубились, чтобы рынок подмять. Но мы отбились.

— Это дело не меняет, — сказал Илья. — Леха Жуков зассал и отстал от Лены.

— Он не собирался отставать, и они были долго знакомы, — поправил я. — Сам Костаки его отфутболил. Лена Леху интересовала как выгодная пассия, но ее отец что-то про него прознал и закончил их отношения. Прознал что-то серьезное.

— Может, этот Леха девушек в бордели продает, — предположила Наташка.

Гаечка скривилась.

— Алису — в бордель? Они совсем психи? У нее ж головы нет, она и ножом пырнуть может, и член отгрызть, и хоть ты ее убивай, послушной она не станет.

Я вздохнул. Может, Наташа и права. Но на каждый товар есть свой покупатель. Есть всякие извращенцы, и что будет с девочками после продажи, никого не волнует. Сломают, заставят, покалечат или убьют. Но у этой теории есть один большой плюс: девочки живы, а пока они живы, все можно исправить. Вот только что с ними успели сделать и что будет с их психикой?