Вперед в прошлое 5
Шрифт:
Чабанов справился за минуту семнадцать.
Пришла очередь Барика. Баранова крикнула:
— Юрец — чемпион!
— Вдуй им, Барик! — прохрипел Чума и захлопал, ему подмахивали Плям, Заславский, Семеняк и мажоры.
Барик рванул вперед с бешеной скоростью, он летел, и казалось, сил в нем было немерено, а мне думалось, что если есть в мире справедливость, то он сейчас сорвется носом в землю, подвернет ногу. Но ничего этого не случилось.
— Пятьдесят девять секунд! — объявил физрук. — Пока это лучший результат.
Барик незаметно для учителя показал мне средний палец.
Отдохнувший Памфилов выдал средний результат: минута тринадцать. И хоть понятно, что выигрывает сильнейший, а по всему выходит, что таковым является Барик, хотелось скрипеть зубами от злости.
Последним на дистанцию вышел Рамиль, которому вроде как нельзя на физру, потому что рука, которая была в гипсе, работает еще плохо, но он наплевал на запреты, показал мне сжатые ладони. Гаечка зааплодировала:
— Рамиль — чемпион! Верим в тебя, не посрами команду!
Меликов аж покраснел от избытка внимания, подпрыгнул, повис на перекладине и приготовился к свистку. Есть!
Он был легче Барика, и упражнения ему давались проще. Он пронесся по рукоходу, как порыв ветра, с бешеной скоростью принялся качать пресс. Проскакал через покрышки, подтянулся, начал отжиматься.
И хоть я понимал, что быстрее невозможно, хотелось крикнуть: «Ну, наподдай! Давай, Рам!» Сколько там секунд? Часов у меня не было, потому что они на мне попросту не ходили. Физрук вперился в секундомер, шевеля бровями.
Наконец свистнул, обозначив окончание соревнований и воздел руку с секундомером.
— Хороший результат! — сказал он, все замерли в ожидании, но физрук не спешил, томил нас неведением.
— Что там? — не выдержала Гаечка.
Борецкий ощерился, поднял руки, празднуя победу.
— Пятьдесят семь секунд! — улыбнулся Виктор Аркадьевич. — Честная победа.
— Ура! — запрыгала от радости Лихолетова.
Морда Барика вытянулась. «Как же так? Нечестно! Несправедливо!» — было написано на его лбу.
Не сговариваясь, мы бросились к Рамилю и давай его качать.
Физрук воздел перст и изрек:
— Приятно видеть командный дух!
Да, это не лично моя победа, но — наша. Мы продемонстрировали хорошую подготовку и сплоченность.
Чумные братья зыркали злобно, но поделать ничего не могли. Когда мы опустили Рама на землю, Барик подошел к нему и что-то прошептал, они стукнулись кулаками.
Как выяснилось чуть позже, Барик вызвал его на трубы. Так что бой у нас грядет, можно сказать, командный. Рамиль — парень, конечно, сильный, но очень легкий, Барик тяжелее него и давно занимался боксом, правда, неясно, многому ли научился. Но все равно шанс победить у Рамиля был.
А дальше мы выполняли метания, прыжки и бег. Прыжки мне не давались, зато мяч я метнул дальше всех. Чумные братья не дорывались и не подкалывали.
Только в пропахшей потом раздевалке ко мне подошел Чума и толкнул в грудь.
— Ну че, Мартышка, на трубы?
Я отпихнул его.
— Прощайся с зубами, гнида ты бубонная.
— Чет ты какой-то весь из себя уверенный, — вставил шпильку голый по пояс Райко, длинный и тощий, как многие в этом возрасте.
— Ты еще не понял, что расклад изменился? — спросил я, решив не переодеваться.
Если будем валяться по земле, угроблю новую рубашку.
— Ты не много ль на себя берешь? — Ко мне шагнул Барик, ударив кулаком о ладонь.
В раздевалку ворвались шестиклассники, и Чума положил ему руку на плечо со словами:
— Лошье лошьем и сдохнет. Ждем вас на трубах.
Барик обратился к Рамилю:
— Черножоп, ты штаны не намочил?
Рам ринулся к нему, но Серега выскочил за дверь, разбросав шестиклашек, как кегли
Наша компания неторопливо вышла из раздевалки. Гаечка нас ждала возле входа в столовую и отчиталась:
— Девки все за нас, кроме Баранессы и Семеняк, которые пытаются переманить Попову. Если переманят, Белинская с ними автоматом. Они все придут смотреть бой. Вы как, готовы?
Я кивнул, Рам сосредоточенно засопел.
— Рамиль, переводи бой в партер, — посоветовал я. — Рви дистанцию, вали Барика и — болевой. Он боксер и полный профан в борьбе.
— Так и думал сделать, — кивнул Меликов и кровожадно улыбнулся.
— У тебя ж рука, — напомнил Илья. — Я бы не стал драться.
— Фигня, там же трещина была, а не перелом. Заросло, как на собаке.
Илья покачал головой, его поддержал Чабанов:
— Илюха дело говорит.
Рамиль сверкнул глазами и оскалился:
— Да насрать! Сломает руку — зубами его рвать буду. Сука задрал!
И я понял — он не остановится, бесполезно и пытаться.
Мы молча вышли из школы и направились к трубам. Я очень надеялся, что Чума и в этот раз не придет, но зря: там уже роился народ. Я разглядел чумных братьев и Синцова, Каюка, нескольких семиклашек и старшаков, наших мажоров и Памфилова.
— Блин, капец, как на ринге, — прошипел Меликов.
— Ссыкотно что-то, — призналась Гаечка, — за вас.
Нас заметили издали. Засуетились, зашептались. Чума замахнулся и запустил в нас каштан. Не попал. Борецкий повторил — Илья отбил снаряд рюкзаком. Ожидая обстрел, мы все ускорились, выставив рюкзаки, как щиты, но старшаки не дали Чуме беспредельничать.
— Нечестно… — донеслось до моего слуха.
Ну, хорошо хоть рефери беспристрастные. Или нет? Или ждать сюрпризов?