Вперед в прошлое 5

Ратманов Денис

— А я че? Я ниче. Чисто мимо проходил, — брякнул Карась и сел на место.

— А теперь остаются взрослые, а дети уходят, — распорядился дрэк.

Мы высыпали в галерею возле мужского туалета. У окна нас ждала бледная и взволнованная Гаечка, для нее вызов к директору был чем-то невероятно страшным, и она за нас переживала.

Барик был так озадачен, что даже на лебезящего Пляма не наехал — морально готовился к порке. Значит, будет шелковым где-то неделю, потом потребуется закрепить эффект.

Карась, разинув рот, прилепился ухом к двери и замер. А потом вдруг дверь распахнулась, и он получил по лбу и отлетел в сторону.

Это выглянула Елена Ивановна, догадавшаяся, что кто-то будет подслушивать, погрозила ему кулаком. Рамиль прыснул в кулак и сказал:

— Ну, Карась, ты и дебил! Что у тебя все припекает? Стой и жди.

Исход этого заседания предсказуемым: Барику и Пляму вынесут предупреждение, Чуму, скорее всего, отчислят, нам погрозят пальцем и поставят неуд в четверти. Неприятно, но это — яркое воспоминание в копилке памяти и событие, с которого начинается другой отсчет для целого коллектива.

Останься я взрослым, скорее всего, вообще забил бы на школу и пошел зарабатывать деньги. А может, и нет. Может, он-я сообразил бы, что, создавая другие условия учебы для такого количества людей, он оказывает колоссальное влияние на реальность.

Но для него-меня не было бы поражений и достижений, головокружительных взлетов и падений, просто день сменялся бы днем, минус — плюсом. Но все равно странно, что для реальности более ценен такой я — сомневающийся, трусоватый, временами нерешительный. Или просто взрослый я нужнее в другом месте?

Глава 8

Что не так?!

Директор продержал родителей около получаса. Все это время мы ждали в галерее, Карась, который случайно попал под раздачу, крутился рядом и метался между нашей командой и гоп-компанией, сократившейся до двух человек. Барик и Плям уединились в туалете, чтобы мы их не трогали, но Рамиль, который и раньше с ними часто махался, встала возле входа и отпускал язвительные реплики:

— Ну как вам там, петушки? Место свое нашли?

У гопников хватало ума не провоцировать, у Рамиля — не лезть к ним, а чуть поиздеваться он имел право — они его весь предыдущий год гоняли. Минаев был с нами, а потом присоединился к Рамилю, заглянул в туалет и прокукарекал. Сам сделал, сам посмеялся.

Я следил, чтобы они не переусердствовали и не спровоцировали очередную драку.

Наконец дверь распахнулась и, перемежая мат с угрозами убить ушлепка, вылетел Чума-старший, его шаги прогрохотали по коридору и стихли на лестнице. Потом вышел Леонид Эдуардович. Правильно, что он тетю Лору не стал вовлекать: мужское дело следует разруливать мужчинам. Я пригласил маму, потому что не хотел волновать отца, он еще был на больничном после операции, но его дернул дрэк.

— Ну что? — спросил я у отца Илья.

— Что-что… — задумчиво произнес Каретников-старший и заговорил о своем, — идея неплоха.

Он пожал руку моему отцу, затем — родителю Чабанова, подождал Меликова и мамаш Минаева и Карася и продолжил:

— Но методы реализации сомнительны.

— Я бы сказала — неприемлемы! — возразила мамаша Карася.

Будь такое возможно, я бы предположил, что сын и дочь не от нее. Приличная воспитанная женщина. Знала бы она, что ее дочь творит, выключила бы пацифизм.

— Не стоит чуть что распускать руки, — поддержала ее моя мама.

Отец зыркнул на нее недобро, на меня и промолчал, хотя видно было, что он хочет что-то сказать. Но его опередил Каретников и произнес:

— Раз уж наши дети дружат, идемте на улицу. Познакомимся получше и обсудим все в более спокойной обстановке.

Проскользнула мысль, что неплохо бы собраться вместе на пикник, но я отогнал ее, уж слишком разные взрослые. Взять, например, интеллигентного спокойного Леонида Эдуардовича и отца Чабанова, типичного рабочего, который неизвестно, как себя будет вести подшофе. Или моя мама — и родительница Минаева, которая, с его же слов «подбухивает». И еще ж муж ее придет, который пьяный под забором валялся. Разногласия начнутся с момента, когда захочется включить музыку. У Каретниковых хороший вкус, они будут страдать, и я вместе с ними.

Нет, пусть все идет как идет.

Мы направились к присыпанной щебнем площадке недалеко от курилки, где были окруженные сиренью лавочки. Женщины заняли две, мужчины остались стоять. Качнувшись с пятки на носок, отец взял слово:

— Наверное, я поведу себя непедагогично и непрофессионально, потому что нельзя поощрять подобное, но я выскажусь. — Он хлопнул меня по спине. — Павел молодец. Горжусь тобой, сын! Себя надо отстаивать, а не позволять всякой… шушере над собой издеваться. — Дальнейшая информация предназначалась родителям: — У Павла еще более и менее дела, а вот младший мой, Борис, в слезах из школы приходил. И то замечание в его дневнике, что он побил обидчика — просто бальзам на душу! Так и надо, молодцы, парни. Добро должно быть с кулаками!

Он ударил кулаком по моему кулаку, затем проделал то же с парнями. Присоединились старшие Меликов и Каретников, Чабанов. Мужики поняли. Мама умилялась, улыбаясь. Тетя Ира, похожая на мышь-землеройку мать Димона, тоже. Отец был счастлив.

Он никогда не рассказывал о себе в школе. Возможно, стыдился детства, потому что его травили. И если так, то я осуществляю то, что не смог он.

Родительница Минаева не понимала, что она тут делает. Проблема разрешилась, и ей хотелось домой. Карасиха стреляла глазами, поджимала губы и наконец не выдержала:

— Да! Непедагогично! Какая модель поведения сформируется у наших детей, когда учителя говорят одно, а вы — другое? У них сформируется представление, что грубую силу применять — правильно! Так…

Меликов скривился, вскинул руки и воскликнул с акцентом:

— Молчи, женщина, да! Ты бабу растишь, да? Тэрпилу?

— Позвольте, гражданка! — наехал на нее Чабанов-старший, его тоже звали Дмитрием. — Иногда надо именно так! Кулаками! Если на вас нападет стая диких собак, вы позволите им себя загрызть или будете отбиваться?