Впервые в жизни, или Стереотипы взрослой женщины

Веденская Татьяна

– Ты хочешь встретиться? – удивилась Олеся. Удивилась, скорее, не тому, что именно сказал Артем, а тому, каким тоном он это произнес. Серьезным, без его обычных скабрезностей и шуточек. Словно речь шла о деле.

– Хочу с тобой поговорить. Ты в центре вечером будешь?

– Я вечером буду в Орехово-Борисове, и, если уж ты хочешь со мной «поговорить», приезжай туда. Могу дать адресок. – Олеся натянула шапку поглубже. Говорить по телефону на холоде было совсем неприятно. Сквозь шапку голос Шебякина

был еле слышен.

– Орехово-Борисово? Это вообще где? В России?

– Представь себе, – фыркнула Олеся, не имея намерений снова встречаться с ним. Их последняя встреча была из разряда тех, о которых она предпочитала крепко-накрепко забыть.

– Ладно, диктуй адрес, – лениво пробормотал Артем, чем окончательно потряс Олесю, заставив метаться между разными вариантами и объяснениями этого феномена от простых, из серии, что ему просто стало НАСТОЛЬКО скучно, до сложных, где Шебякину потребовалась срочная пересадка почки и он хочет попросить ее стать донором. Ради такого он бы, наверное, поехал и в Орехово-Борисово.

Реальность оказалась ошеломляющей. Олеся сидела в маленькой «Шоколаднице» недалеко от метро и сверлила Шебякина изумленным и полным подозрений взглядом. Она даже не удосужилась снять шапку и куртку, так и сидела, забыв обо всем на свете, а Артем бездумно листал меню и пытался справиться с трясущимися руками.

– Сколько ты вчера выпил? – поинтересовалась Олеся, прервав наконец неловкое молчание.

– Выпил? – задумчиво переспросил он. – Ты имеешь в виду спиртное?

– Я вообще интересуюсь, как ты. В сознании?

– Вчера был… интересный, но сложный день, – медленно пропел Шебякин, растягивая слова на манер гармошки. Какая-то часть допинга, употребленного им накануне, еще явно не была до конца выведена из его системы, болталась в крови, изменяя его восприятие реальности. Что, собственно, и беспокоило Олесю больше всего. Что, если все, что он сказал, – только фантазия, результат его перебора с какими-нибудь новыми галлюциногенами, которые подогнал кто-нибудь из его многочисленных друзей. Можно ли верить хоть одному его слову?

– Подозреваю, что твое «вчера» еще не совсем закончилось, – вздохнула Олеся.

– Классная шапка, – пробормотал Шебякин после еще одной паузы, когда он просто как бы зависал в пустоте, уставившись на десертное меню.

– Спасибо.

– Хочешь кофе? – спросил Артем в третий раз.

– Нет, спасибо, – в третий раз отказалась Олеся.

– Так ты сможешь еще похудеть? – Он оторвал глаза от меню и уставился на Олесю. Взгляд был мутным и отстраненным, и все же он ощупывал ее, разглядывал усталое лицо, следил за рваными, нервными движениями рук.

– Это что, будет фильм про концлагеря?

– Мы тебя так видим, – прошелестел Артем.

– Я не уверена,

что ты способен сейчас ясно видеть хоть что-нибудь, – возмутилась Рожкова. Она сорвала шапку и куртку и заказала сэндвич – назло Шебякину. Официантка с облегчением выдохнула – эта странная пара нервировала ее. Столько времени листать меню и не взять ничего! Да еще когда она подошла с вопросом о напитках, парень в явно дорогой куртке посмотрел на нее таааааким странным взглядом. Сэндвич – это нормально, хоть что-то. Хоть какое-то начало.

– Как ты будешь худеть, если жрешь сэндвичи? – возмутился Артем и произвел такие странные пассы руками в воздухе, что лишний раз убедительно доказал свое неадекватное состояние. А значит, и все сказанное им в таком состоянии может быть использовано как угодно. Можно, к примеру, выбросить все это на помойку.

– Не собираюсь худеть раньше, чем ты, Шебякин, подпишешь со мной контракт, – зло ответила Олеся, вцепившись зубами в бутерброд. Последнее, что она ела сегодня, – это завтрак с Померанцевым, и это было давным-давно. В тридевятом царстве. – И, кстати, имей в виду, что я замуж вышла.

– Замуж? – Шебякин принялся на разные лады произносить это слово, явно показавшееся ему забавным и, как бы это выразиться… многообещающим. – За кого?

– За мужа, – фыркнула Олеся. – И изменять ему с тобой не собираюсь. Хотя с кем я говорю! – Олеся в отчаянии махнула рукой на Шебякина.

– Ну и зря, – ответил он через несколько минут, а потом решился и заказал себе облепиховый чай. – Ты не волнуйся, роль твоя.

– Ты это серьезно? Роль моя? Главная роль в полнометражном фильме? – Олеся замотала головой. – Да я не верю тебе! Не верю, что этот фильм вообще будет сниматься.

– «СТ-Медиа Групп», для канала «Культура». Съемки зимой, в Самаре. Там Волга, между прочим. Жигулевские горы. И пиво… Подготовительный период уже идет. Кастинги. Тебе, кстати, нужно прислать портфолио.

– Ну, допустим, – потерла виски Олеся. – Почему я? Неужели ни у кого не нашлось любовницы или жены-актрисы? Что сказал продюсер?

– Я – продюсер! – пробормотал Шебякин, осторожно принюхиваясь к ярко-оранжевому напитку, который ему принесла официантка. – И никого другого не вижу в этой роли. Никогда не видел.

– Я НЕ СТАНУ С ТОБОЙ СПАТЬ! – почти прокричала Олеся. Люди в кафе стали оглядываться на них, но ей было плевать на это. Уж что-что, а общественное внимание никогда не смущает актрис. Она обернулась, оглядела людей, смущенно отводящих глаза от их парочки. – ДА! Я не стану с ним спать ради роли! И чего такого тут интересного!

– О да! – улыбнулся вдруг Шебякин. – Только ты.

– Почему?

– Ты бы видела себя со стороны. Ты же нервная, измотанная. Почти все время в отчаянии. Сумасшедшая.