Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора
Шрифт:
Е. С. Боткин
Дочь Е. С. Боткина излагает этот эпизод, определивший всю последующую жизнь и даже смерть врача, следующим образом: «Императрицу Александру Федоровну спросили, кого она желает пригласить, она сказала: „Боткина… Того, который был на войне“».
Надо отметить, что семейный врач был нужен прежде всего императрице, у которой к этому времени накопился ряд хронических заболеваний, и ей требовалось постоянное медицинское наблюдение. В числе прочих протежировала Е. С. Боткину его родственница, фрейлина императрицы О. Е. Бюцова. Николаю II, который физически был очень крепок, видимо, импонировало участие Е. С. Боткина в боевых действиях во время Русско-японской войны (1904–1905 гг.), а также то, что он был сыном знаменитого С. П. Боткина, который лечил царя в детстве и был лидером «русской» партии в медицине. Нельзя сбрасывать со счетов также то, что царь покровительствовал черносотенному движению в России. Видимо, сочетание этих, достаточно
6 апреля 1908 г. обер-гофмаршал П. К. Бенкендорф направил министру Императорского двора В. Б. Фредериксу извещение, в котором сообщал, что императрица «желает, чтобы ко дню Св. Пасхи почетный лейб-медик Е. С. Боткин был бы назначен лейб-медиком, на место покойного Г. И. Гирша». 8 апреля 1908 г. В. Б. Фредерикс наложил резолюцию: «Высочайшее повеление исполнить». Назначение Е. С. Боткина состоялось 13 апреля 1908 г., содержание было определено в 10 000 руб. в год (5000 руб. жалованья и 5000 руб. столовых) при квартирном довольствии. До этого назначения жалованье Е. С. Боткина составляло 2280 руб. в год.
Записка П. К. Бенкендорфа с распоряжением императрицы Александры Федоровны назначить Е. С. Боткина на должность лейб-медика. 6 апреля 1908 г.
Обязанности Боткина сводились к ежедневному контролю за состоянием здоровья членов императорской семьи и, прежде всего, за здоровьем императрицы. «Ее Величество принимала моего отца в начале 10 часа в спальне», – писала дочь Боткина. О том, что Е. С. Боткин «предназначался» для императрицы, косвенно свидетельствуют дневниковые записи Николая II, в которых домашний врач, как правило, фигурирует в качестве спутника императора в его пеших прогулках и купаниях. [273] Впрочем, иногда помощь домашнего врача требовалась и Николаю II: «Утром за чтением бумаг Боткин делал мне массаж левого плеча, у меня сделался прострел» (11 августа 1910 г.).
273
Из дневника Николая II: «…сделав небольшую прогулку, выкупался в бухточке с Боткиным, Саблиным и Ткаченко» (19 июля 1908 г.). Примечательно, что лейб-медик Е. С. Боткин впервые упомянут в дневнике Николая II именно в таком контексте – «выкупался в бухточке с Боткиным».
Записная книжка Е. С. Боткина
Несколько слов о предшествующей карьере Е. С. Боткина (1865–1918). Он был четвертым ребенком в семье основоположника петербургской терапевтической школы С. П. Боткина. После окончания II Петербургской гимназии поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, но, проучившись там некоторое время, перешел в Военно-медицинскую академию, которую окончил в ноябре 1889 г. «лекарем с отличием», третьим в выпуске. В январе 1890 г. Е. С. Боткин стал ассистентом-интерном Мариинской больницы, в конце этого же года перевелся в Придворную медицинскую часть и был отправлен за границу. В 1897 г. он получил звание приват-доцента ВМА и стал сверхштатным врачом амбулаторной лечебницы Свято-Троицкой общины сестер милосердия, сохраняя за собой и должность сверхштатного врача Мариинской больницы. 1 января 1899 г. Е. С. Боткина назначили главным врачом Св. – Троицкой общины сестер милосердия. Императорской семье он стал известен по Русско-японской войне 1904–1905 гг., где в ходе боевых действий проявил себя с самой лучшей стороны. [274]
274
Как указано в формулярном списке Е. С. Боткина, со 2 февраля 1904 г. он работал помощником Главноуполномоченного при действующих армиях по медицинской части. На этой должности он находился до 3 октября 1905 г. Е. С. Боткин участвовал в боевых действиях под Вафангоу (1–2 июня 1904 г.); в Ляоянских боях (18–20 августа 1904 г.); в боях на р. Шахэ (28 сентября – 4 октября 1904 г.). За участие в боевых действиях получил: орден Св. Владимира IV ст. с мечами «в воздаяние отличного мужества и самоотвержения, оказанных в делах против японцев 1 и 2 июня 1904 г.»; медаль «за участие в делах на передовых позициях во время Русско-японской войны»; орден Св. Владимира III ст. с мечами.
Если говорить о каждодневной работе Е. С. Боткина с царственными пациентами, то некоторый материал дает сохранившаяся записная книжка доктора за 1913 г., в которой он ежедневно фиксировал результаты утренних осмотров. Как правило, записи отмечали неважное состояние императрицы: «Спала всего 1,5 часа, хотя ничего не болело» (19 января); «Государь вернулся из Берлина. С утра болела голова, к 4 часам стало так худо, что рвало. Затрудненное дыхание» (13 мая); «Боли в спине и ногах. Спала плохо, все больше на правом боку, очень болел крестец» (28 сентября). Наряду с этим, Е. С. Боткин записывал показания пульса, отмечал тоны сердца и результаты анализов.
Записи с 24 по 29 августа 1913 г. о состоянии здоровья членов императорской семьи
Е. С. Боткин неоднократно прибегал к горячим грязевым ваннам, которые назначал как императрице Александре Федоровне, так и наследнику. В 1913 г. Александра Федоровна прошла несколько курсов грязевых ванн. Следует подчеркнуть, что грязевые ванны были очень горячими. [275] Так, проходя курс грязевых ванн в августе 1913 г., Александра Федоровна с трудом выдерживала по 12–14–17 минут и даже отказалась от одной из ванн. Как следует из записей, после одной из грязевых ванн врач зафиксировал учащение пульса, «малиновое» лицо. После первой ванны императрице стало так плохо, что потребовался холодный компресс на лоб, у неё начались головные боли. При этом в записной книжке Е. С. Боткина описываются тоны сердца, границы сердца, наполнение пульса (то есть подозревается сердечное заболевание), в записях даётся оценка психоэмоционального состояния и ночного сна (однократно назначался люминал). [276] В качестве терапии императрица получала гранулы горицвета (адониса). [277] На основании вышеизложенного современные врачи ставят вероятный диагноз: истерия, кардионевроз. [278]
275
Температура грязевых ванн составляла 37–38° по Реомюру, то есть 47–48° по Цельсию.
276
ГАРФ. Ф. 740. Оп. 1. Д. 1. Л. 73 об. – 74.
277
Это кардиотонический гликозид, регулирующий сердечную деятельность, имеющий общеседативное и мочегонное действие. Применяется при хронической сердечной недостаточности и неврозе сердца, кроме того – при повышенной нервной возбудимости и бессоннице, так как успокаивает центральную нервную систему. Остается непонятным сочетание седативной терапии, сердечных гликозидов и заведомо возбуждающих грязевых ванн. Однако имеется методика лечения именно истерии, сочетающая седативную терапию и возбуждающие воздействия одновременно.
278
Врачи Зайцев Андрей Борисович, врач анестезиолог-реаниматолог, врач высшей квалификационной категории; Морозова Наталия Петровна, педиатр, врач высшей квалификационной категории; Пшениснов Константин Викторович, кандидат медицинских наук, врач анестезиолог-реаниматолог, врач первой квалификационной категории, доцент кафедры анестезиологии, реаниматологии и неотложной педиатрии ФПиДПО, ГБОУ ВПО СПбГПМУ.
Присматривал Е. С. Боткин и за больным цесаревичем. В записях за 1913 г. отмечаются успешные результаты грязевых ванн «на левое бедро и колено», проведенных в августе 1913 г.
Тогда же, в августе 1913 г., Е. С. Боткину пришлось заниматься дочерьми императора. Как следует из записной книжки врача, у великой княжны Марии Николаевны в очередной раз болело ухо, с покраснением барабанной перепонки и болями в лобной пазухе, что характерно для наружного катарального отита, осложнившегося фронтитом (воспалением лобных пазух). В качестве лечения использовался раствор карболовой кислоты в глицерине, закапывавшийся в ухо.
У великой княжны Анастасии Николаевны [279] была острая кишечная инфекция, сопровождавшаяся поносом и обезвоживанием. Видимо, обезвоживание организма оказалось настолько серьёзным, что ребёнок принуждён был выпивать 6 1/2 чашек воды (приблизительно 1500 мл) за день. Это называется регидротацией – восполнение жидкости при ее потере. [280] Как видим, должность домашнего врача не была синекурой, работы у Е. С. Боткина хватало.
279
В записной книжке указан вес 11-летней Анастасии Николаевны – 1 пуд 29 фунтов, то есть около 30 кг.
280
Выражаю огромную благодарность врачам, расшифровавшим «докторский почерк» Е. С. Боткина и откомментировавшим его записи: Зайцеву Андрею Борисовичу, анестезиологу-реаниматологу, врачу высшей квалификационной категории; Морозовой Наталии Петровне, педиатру, врачу высшей квалификационной категории; Пшениснову Константину Викторовичу, кандидату медицинских наук, анестезиологу-реаниматологу, врачу первой квалификационной категории, доценту кафедры анестезиологии, реаниматологии и неотложной педиатрии ФПиДПО, ГБОУ ВПО СПбГПМУ.
Е. С. Боткин быстро стал своим в семье, его имя постоянно упоминается в переписке царя и царицы за 1914–1917 гг. И если до его назначения к императрице приглашалось достаточно много самых разных медиков, то, начиная с 1907–1908 гг., их визиты носят единичный характер. Приближение Е. С. Боткина к императорской семье повлияло и на его политические взгляды. Лили Ден свидетельствует, что «это был умный, либерально настроенный господин, и, хотя его политические воззрения расходились с идеологией монархистов, он настолько привязался к его Величеству, что позабыл свои прежние взгляды». Протопресвитер русской армии и флота о. Георгий Шавельский замечает, что при Е. С. Боткине в Ставке не вели разговоров, могущих каким-либо образом задеть царскую семью.
Надо отметить, что и Боткин избегал разговоров о состоянии здоровья своих пациентов, поскольку это была закрытая информация. Начальник канцелярии Министерства Императорского двора генерал А. Мосолов упоминает в мемуарах, что «Боткин был известен своей сдержанностью. Никому из свиты никогда не удалось узнать от него, чем была больна государыня и какому лечению следуют царица и наследник. Он был, безусловно, преданный их величествам слуга». Императрица, в силу особенности своего характера, была «закрытым» человеком и свои личные проблемы не стремилась выносить на всеобщее обсуждение. Она следила за собой, хорошо выглядела, и поэтому ее внешний вид вводил в заблуждение тех, кто не сталкивался с ней ежедневно. Дворцовый комендант В. Н. Воейков, описывая события марта 1914 г., писал, что, «благодаря цветущему виду императрицы, никто не хотел верить в ее болезнь сердца, и острили по поводу этого диагноза над лейб-медиком Е. С. Боткиным».