Враг моего отца
Шрифт:
Я уселась на толстое каменное ограждение, вдохнула полной грудью и посмотрела на Багратова:
— Ты бросил курить?
— Забываю. — А вот теперь явно врал. — Да и не хочется.
А еще он знал, что я знаю, что он врет.
=29
— Кури, я переживу.
— Не хочу, буду потом вонять табаком, — отмахнулся он.
— Так ты что, бросать надумал?
— Нет, сделать перерыв.
Справедливо. Он же несерьезно насчет меня, поэтому все правильно — делаем перерыв в наших жизнях на какое-то безумие,
— Крис, ты от меня уже чего-то ждешь? — уселся он рядом.
— Совсем нет. И не надо ничего менять. Думаю, это главный секрет нашего с тобой успеха.
— Мне мало наших успехов, — он вдруг сцапал меня, усадил рывком на колени и тут же убрал руки. Ноги свесились за ограду и повисли над пустотой, и я сама отшатнулась к нему:
— Твою мать! Держи меня!
— Как скажешь, — с готовностью оплел мою талию и прижал к себе.
— Слава, ты… ты, блин… Я высоты боюсь!
— Это прекрасно! — зашептал он мне на ухо. — Значит, ее ты боишься больше, чем моих рук?
— Сейчас — да!
— Отлично, пометим это место крестиком — тут и будем обниматься! — И он прихватил губами мочку уха.
— Ты серьезно?
— Тш, — шикнул он на меня, пощекотав дыханием шею, от чего побежали мурашки по всему телу, — сиди и слушай… Там — обрыв. Тут — я.
Губы сами растянулись в улыбку: все же Багратов — это нечто. Солнце пекло, вышибало слезы из глаз, ветер упруго бился в щеку, заматывая пряди волос вокруг головы, наверняка забрасывая добрую их порцию в лицо мужчине, и от этого становилось только смешно. Нет, так меня еще никто не лечил. Я регулярно посещала психотерапевта, групповые тренинги, йогу, ходила на танцы, правда, меняла их постоянно. Где-то прибегала к компромиссам, как в случае с дублерами. Но на съемочной площадке всегда напряженная атмосфера, которую я навсегда пометила как зону повышенной опасности. Я лучше останусь с дублером, чем обнадежу режиссера на свою игру и не смогу. Давно не пробовала сыграть сама…
Тут же я и правда ничего не ждала и не хотела от Багратова. Каждая секунда — сюрприз. Но вот беда — я чувствовала, что могу на него положиться. Он не уронит, не причинит боли, не сдастся, не преступит границы… Да, дергает их и расшатывает, но не переходит. И здесь возможна только одна проблема — наш стихийный эффект доступа может вызвать привыкание. Но… чем я рискую? Меня уже бросил мужчина, на которого возлагала надежды. Путь теперь будет этот, на которого у меня нет никаких прав ничего возложить.
Его пальцы осмелели и пробрались под футболку:
— А так?
У меня сперло дыхание сначала от вроде бы приятного покалывающего предвкушения, но по коже будто прошелся холодный порыв ветра, и меня резко бросило в озноб. Только я даже сказать ничего не успела — Слава сам поднялся со мной с парапета и усадил обратно ногами на твердую почву.
— Началось? — присел на корточки, заглядывая в глаза, а я сжалась, хмурясь. Солнце заволокло тучкой, вокруг резко потемнело.
— Слав, давай тормозить, все это бесполезно, — обхватила себя руками. — Ты устанешь… — Но только
— Замолчи, Кристина, — сурово осадил меня он. И так это вышло неожиданно, что я даже моргнула, выпрямляясь. — Я тебя жалеть не собираюсь, как все вокруг. Я тебя хочу. И я не только про секс… Пойдем.
Сказать, что я офигела от этих слов — ничего не сказать. А Слава, кажется, и значения не придал — взял меня за руку и повел обратно. По пути всунул в очередь за какими-то странными пирожками с сыром, вытащил из нее уже с пирожками и повел вниз, такую же обалдевшую и... счастливую.
Если эта женщина мне все же достанется — я ее вряд ли отпущу. Не знаю, бывает ли такое, да и плевать — она моя. Просто и совершенно точно. Я еще не знаю ее в мелочах, но есть обстоятельства, которые эти мелочи необратимо гасят. К примеру, ее доверие, которое я ничем не заслужил. Или для нее достаточно призрачного шанса на контакт, за который она цепляется, и все равно с кем? Но так тоже вряд ли бывает. Из всего, что я прочел, у Кристины, кажется, не самый скверный случай. Она общается с людьми, снимается в фильмах. Да, нервничала в гостиной в первый наш приезд — я это видел, но списал на незнакомую обстановку и ее опасения. Теперь же понимал — окруженная незнакомыми людьми, она тихо паниковала, когда я ее бросил одну. Мучилась и молчала. Ради ублюдка Куваева.
Я уже готов был допустить, что он, несомненно, заслужил ее такое отношение и преданность. Неужели я хуже? Может, в этом дело? Если даже такому куску дерьма досталась такая любовь, может, и другому куску в моем лице перепадет? Вопрос о том, как мы потом ее будем делить, не стоял — никак. Обойдется. Может, я на этом и успокою свою жажду мести — отберу у него Кристину, и это будет справедливо. Даже то, как он там в Москве ужом на сковородке крутится в мучениях, уже успокаивало и радовало душу.
Хорошо, Кристина моих мыслей не слышала. Она держалась за мою ладонь, не пытаясь выдернуть, удивленная, наверное, моими словами — пусть привыкает. Мне было скучно переживать с ней затянутый период в стиле «Ну ты же хочешь мной просто попользоваться». Нужно быстро его проскочить, потому что тратить жизнь на эти глупости мне не улыбалось.
=30
— Рика, что у нас там на ужин сегодня? — набрал я Марику, когда мы садились в такси.
— Откуда я знаю?
— Ладно, я сам приготовлю…
— О, круто, давно такого не было! А я уже и не ждала…
— Все, баста, Рика!
На рынке выбрал три осьминога побольше, вина, специй, прихватил портвейн. Еще накупил Кристине экзотических фруктов… На самом деле специально таскал ее по людному месту — наблюдал за ее реакцией. То ли она умела прятать свои страхи, то ли людные места не были для нее проблемой, но вела она себя обычно. Когда уже ехали в такси обратно, я спросил ее об этом.
— Слав, не надо постоянно на этом заострять внимание, чувствую себя больной… — крутила она большой апельсин перед носом.