Враг народа. Академия красных магов
Шрифт:
— А экземпляр этой книжки, говорят, в КМБ есть… — пробормотала Роза.
Слушая, я опустился за среднюю парту в ряду у окна. Генка плюхнулся рядом, а наша подруга села перед нами. Обалдевали не одни мы — наши одногруппники пришибленно осматривались по сторонам, включая даже вечно нарывающегося Голицына. Тишина в этом классе воцарилась еще до звонка. Неудивительно: кабинет магзаконности больше напоминал музей победы над магами, со смаком демонстрируя, как и чем их — то есть нас — можно истребить.
— А кто вести-то будет? — вдоволь насмотревшись,
— Ну ты же видел расписание, — отозвался друг.
— И что?
— Тихон Раевский, — осторожно произнес он, словно имя могло ужалить.
Оставалось только повторить “и что?”.
— Тот самый Раевский? — тихо уточнила Роза.
— Да он единственный остался, — ответил Генка. — Из семьи героя наполеновских войн, — пояснил он уже мне. — Вот только вся его семья в революцию выступила за царя, а он был на стороне большевиков. Говорят, — друг понизил голос, — он лично поймал и расстрелял брата во время гражданской…
— А я слышал отца, — вдруг вмешался паренек, севший в соседнем ряду. — И не расстрелял, а зарезал.
— Да что там, всю семью, — вклинилась его соседка.
— Это просто слухи, — нахмурилась Роза.
— Обычно в таких случаях меняют фамилию, — добавил Генка, — но этот носит свою с гордостью…
Стоило звонку прозвенеть, как все торопливо расселись по местам, скучившись в середине и конце класса. Первые ряды парт остались пустыми — неудивительно, что в таком кабинете никто не рвался поближе к преподавателю. Тишина в классе повисла образцовая, позволяя услышать все, что происходило снаружи. Меньше чем через минуту в коридоре раздались шаги — размеренные и неспешные, приближающиеся с каждым мгновением. Дверь со скрипом распахнулась, и все студенты замерли так, будто ожидали монстра.
В кабинет неторопливо вошел мужчина в черной форме сотрудника КМБ, которого я уже видел сегодня утром среди других преподавателей, когда директор произносил речь. Закрыв дверь, мужчина повернулся к классу — лет сорока на вид, высокий, бледный, с гордой осанкой, острым подбородком и жестким холодным взглядом, невольно вызывающим мысль, что слухи вполне могут быть правдой.
— Тихон Сергеевич Раевский, — произнес он спокойным, ровным голосом, остановившись перед пустой первой партой в центральном ряду. — Запишите.
После секундной заминки перья дружно нырнули в чернильницы и заскрипели по бумаге.
— Что такое маг? — спросил он, оглядывая класс.
— Маг — это человек, — неожиданно отозвалась Роза, явно задетая этим “что”.
Остальные покосились на нее так, будто ждали, что ее голова вот-вот окажется в одном из коробов на полочке.
— Маг — это, конечно же, человек, — невозмутимо согласился Раевский, — но еще и оружие. А что должно делать хорошее оружие? Хорошее оружие должно хорошо служить…
Маг — это оружие… Одно и тоже повторялось уже второй урок подряд. Да вы сговорились, что ли? Или это такая мантра, которую нам надо повторять? Ну да, пистолет же не должен самостоятельно думать.
— Маг свободен в своих решениях, — продолжал Раевский, — но не до конца. Именно это мы будем изучать на магзаконности. И начнем с того, — его пальцы выразительно стукнули по пустой первой парте, — что я вас пересажу.
— А если нам нравятся наши места? — нахально подал голос Голицын.
Раевский взглянул на него — равнодушно и вместе с тем оценивающе, как маньяк мог бы смотреть на жертву, и Голицын заметно растерялся.
— Оценка по этой дисциплине, — ровным голосом произнес Тихон Сергеевич, имя ему, к слову, очень подходило, — пойдет не только в академию, а еще и напрямую в КМБ. Хотите ли вы, чтобы там у вас были плохие отметки, решайте сами…
В его тоне не было явной угрозы, но большинство студентов опустили головы и слегка поежились.
— Вообще эту парту, — он показал на пустую первую парту у окна, стоявшую прямо перед преподавательским столом, — я планировал отдать другим людям, но, товарищ Голицын, идите-ка вы сюда…
Нехотя поднявшись, тот потащился на указанное место, а я выдохнул, подозревая, что это парта была как раз для меня, и надеясь, что меня посадят не с ним. Следом, лишь мельком взглянув на список студентов, Раевский вызвал Зорина на первую парту в центральном ряду, около которой сейчас стоял сам. Дальше несколько минут длилась пересадка, принцип которой легко просматривался. Рядом с наследниками трудовых династий Раевский неизменно сажал кого-то неродовитого, словно показывая на примере, что такое классовое равенство в стране победившего социализма.
По его указанию Генка без особой охоты прошагал на вторую парту в ряду у двери и сел вместе с Евой Островской, а Роза оказалась на третьей в ряду у окна вместе с миленькой пухлой блондинкой, которую Ковалевский не пустил за опоздание — Беллой Розановой-Риполи, уже самое имя которой намекало на белую кость. Меня же рассадили в числе последних — на первую парту центрального ряда вместе с Зориным, который молча посмотрел на меня, коротко кивнул и сосредоточился на своей тетради.
— Запомните ваши места, — Раевский уселся за свой стол, — на них вы будете возвращаться каждое занятие здесь.
Вполне довольный собой, хотя по его спокойному, похожему на маску лицу и не скажешь, он продолжил урок.
— Кто знает, — холодный безжалостный взгляд обвел вконец притихший класс, — когда была основана эта академия?
В ответ повисла такая тишина, словно каждый из студентов сейчас сидел в глухом стеклянном ящике вроде того, в котором в конце кабинета покоилась отрезанная рука.
— Эта академия, — невозмутимо продолжил Раевский, — была основана в начале восемнадцатого года и называлась тогда Академией красных магов РСФСР. Затем после образования СССР ее переименовали в Союзную академия красных магов. И наконец в тридцатом году она стала Высшей академией магии СССР имени товарища Сталина… Кто знает, почему академия носит имя товарища Сталина?