Враг невидим
Шрифт:
В девять часов вечера Веттели бессильно упал на кровать и отдал себе отчёт в том, что преступник так и не выявлен, и значит, завтра неминуемо произойдёт новое преступление.
В десять часов он поднялся с кровати и заглянул к Агате Брэннстоун, какое-то время они очень тихо совещались. Потом к ним присоединилась Гвиневра и мистер Коулман — ведьма умела их призвать.
…«А почему бы и нет? — сказала фея. — Это будет даже забавно!» — «Мне кажется, это наш долг», — важно кивнул смотритель.
Расставшись с ведьмой, феей и гоблином, Веттели отправился прямиком к профессору Инджерсоллу в надежде, что
— Что вы, Берти, конечно, я ещё не сплю. Какой уж тут сон! Ведь завтра… — заканчивать фразу директор не стал, и так всё было ясно. — А как ваше расследование? Удалось продвинуться?
— Нет, — ответил Веттели прямо и коротко, не вдаваясь в подробности, которые наглядно продемонстрировали бы его усердие, но предотвратить преступление, увы, не могли. — Поэтому рано утром, до подъёма, школу надо незаметно эвакуировать. Хотя бы до полудня в здании и на прилегающей территории не должно находиться ни одного ученика.
— Что? — брови профессора поползли кверху. — Рано утром? Пятьсот с лишним человек? Незаметно?! — кажется, он начал сомневаться, здрав ли его собеседник рассудком, но врождённая деликатность не позволяла в этом признаться, равно как и огорчить несчастного категоричным отказом. — Милый мой, я бы рад последовать вашему совету, но боюсь, это совершенно не осуществимо! Днём я ещё мог бы что-то организовать: заказать в городе омнибусы, договориться насчёт временного размещения. Нельзя же держать детей на морозе шесть часов… Жаль, вы не пришли ко мне раньше, Берти, возможно, тогда мы бы уже начали эвакуацию, и к утру…
— …она успела бы потерять всякий смысл, сэр, — вздохнул Веттели. — Преступник среди нас или рядом с нами, ему очень быстро становится известно о происходящем в школе. Поэтому эвакуация должна начаться неожиданно для всех, чтобы он не успел поменять планы, не увязался бы за воспитанниками.
Лицо профессора стало совсем несчастным.
— Куда, Берти? — простонал он. — Куда он за ними увяжется? Куда вы собираетесь их девать? Пятьсот человек!
Веттели постарался изобразить обнадеживающую улыбку человека, твёрдо уверенного в своих словах.
— Предоставьте это нам с профессором Брэннстоун, сэр, и ни о чём не тревожьтесь.
— Агата знает? — посветлел профессор, имя гринторпской ведьмы подействовало на него успокаивающе.
— Знает и одобряет, — заверил майор Анстетт. — Хотите, я за ней сбегаю, она сама подтвердит?
— Ах, ну зачем же? — засуетился профессор. — Не стоит беспокоить мисс Брэннстоун в столь поздний час, мне вполне достаточно вашего слова.
Объяснять ему, что для мисс Брэннстоун час далеко ещё не поздний, и в эту самую минуту она как раз готовит сэндвичи на всю их пёструю компанию, и варит на спиртовке глинтвейн, чтобы приятно скоротать вечерок, он не стал.
…Посвящённых было пятеро.
Гоблин, фея и, в меру своих скромных возможностей, дальний потомок тилвит тег занимались тем, что переводили полусонных, ничего не понимающих воспитанников на другую сторону их собственных спален — там им предстояло провести несколько ближайших часов взаперти, за дверями, надёжно заговорёнными ведьмой Агатой. Она же взяла на себя заботу о том, чтобы не возникло никаких казусов с капризным и своенравным
А в это время мисс Фессенден, втайне досадуя, что на ту сторону её опять не взяли, успокаивала перепуганных наставников, внезапно лишившихся всех своих подопечных. «Не волнуйтесь, господа, ничего страшного не случилось. Эвакуация произведена с ведома и одобрения школьного руководства… Выпейте капель, мисс Дейл, вам надо прийти в себя!» — в таком духе. Пожалуй, ей досталась самая трудная работа.
Веттели тоже приходилось нелегко.
Как действовала, к примеру, Гвиневра? Она возникала посреди спальни и будила её обитателей разудалой песней «Йо-хо-хо и бутылка рома». Те вскакивали с постелей и бросались к ней, движимые естественным детским желанием схватить и рассмотреть. Шаг — и они уже на той стороне. Дальше следует короткая инструкция: «Нечего крутить башками, ничего плохого с вашей комнатой не случилось. Шкаф не открывать, он кусается. Уроков у вас не будет, сидите смирно, чтобы тут без кровопролития у меня!» — и дело сделано, можно переходить к следующей спальне.
Мистер Коулман поступал иначе — объявлял подъём, выстраивал воспитанников в шеренгу и командовал «шаг вперёд». Его в школе побаивались, поэтому слушались беспрекословно.
Бедному же майору Анстетту ни тот, ни другой способ не подходил. Но не потому, что облик его был совсем не таким диковинным, как у феи, и никакого любопытства у детей не вызывал. И не потому, что боялись его меньше, чем сурового школьного смотрителя. Просто он физически не мог перевести на ту сторону десяток человек сразу. Ему требовалось каждого взять за руку, с каждым сделать шаг туда, потом вернуться за следующим… А у оставшихся в это время неизбежно возникали лишние вопросы, кое-кто даже прятался под кроватью или пытался бежать, колотился в предусмотрительно запертую дверь. Конечно, их тоже можно было понять: когда у тебя на глазах, один за другим, бесследно исчезают соседи по комнате, в голову невольно лезут дурные мысли и страхи. Только кому от этого понимания легче?
Фея тоже была недовольна. Жестоко держать несчастных детей взаперти, считала она. По нятно, что снаружи, вне школьных стен их подстерегает смертельная опасность, но внутри-то пусть бы побегали, что за беда?
— Смеёшься, крошка? — возразила Агата. — Дети сильно взбудоражены, нам с мистером Коулманом вдвоём за такой оравой не углядеть. Хочешь, чтобы они разнесли всю школу?
— Вот именно! — горячо поддержал Веттели. — Ведь они, упасите добрые боги, могут сломать авокадо! Хочешь, чтобы меня сжил со света Кит Мармадюк Харрис?
— Всю не разнесут. Сторона-то другая! — возразила ведьме Гвиневра, отчего-то игнорируя и грозного Мармадюка, и его любимое растение. — На неё проецируется только половина вашей обстановки.
— Ну, значит, разнесут половину. Да ещё увязнет кто-нибудь в зеркалах, вызволяй потом. Сама же знаешь, как оно бывает.
— Ты на что намекаешь? Это не я, это моя бабушка… — возмущённо начала Гвиневра, но перебила сама себя, озарённая новой идеей. — Интересно, что ваши пленники станут делать, если у них возникнет нужда?