Враг невидим
Шрифт:
Только зря он на этот счёт обнадёживался.
Невидимый принимал в игре живейшее участие. Летали по воздуху карты, тасовалась колода, исчезало вино, стакан за стаканом. Один раз Веттели нарочно проиграл — посмотреть, что будет (проиграть по-настоящему, учитывая степень опьянения противников, не было никакой возможности). Был болезненный удар по лбу невидимой рукой, кажется, мохнатой. Трудно по верить, но в этом доме действительно играли на щелчки!
— Так где ты был в понедельник утром… ночью? — поправился он, сообразив, что представления о времени суток в этом доме несколько
Он был уверен, что Ламберт не вспомнит. И снова ошибся.
— Как где? Так я говорю — у ней! У бабы м…моей. Баба у меня в Эльч…чстере. От-т…такущая! — он широко развёл руки, демонстрируя масштабы упомянутой особы. — Не веришь? Спроси, кого хошь! — кажется, Ламберта задели за живое мнимые сомнения гостя в его доблести на личном фронте, он даже немного протрезвел. — Этого спроси. Друида! Друид видел, как я к бабе еду. С вечера к ней наладился и друиду в омнибусе прямо ск…сказал. Вот ты, грю, в город зря едешь на ночь глядя, а я — к бабе! Погоди! Так может он, друид, тоже к бабе ехал? А?
…Так и пришлось беспокоить почтенного деревенского друида вопросами, не имеющими отношения к духовному. Друид всё подтвердил. Действительно, он имел несчастье в выходной ехать последним вечерним омнибусом до Эльчестера в сомнительной компании мистера Ламберта, и тот всю дорогу вёл себя нескромно — хвастался бабой. Урезонить его добром не было никакой возможности, пришлось наложить краткосрочную печать молчания, но и она не очень помогла — в ход пошли весьма выразительные жесты. Мало того, обратную дорогу полуденным омнибусом они вновь проделали вместе, и Ламберт снова был пьян. К счастью, на этот раз он нашёл себе новых собеседников, а к друиду больше не приставал…
Короче говоря, у последнего из списка подозреваемых тоже имелось алиби. Расследование снова зашло в тупик. Хотя… Надо срочно переговорить с мисс Брэннстоун! Если некто невидимый умеет надираться винищем и ловко тасовать карты, почему бы ему заодно не уметь убивать?
И ещё вопрос: почему Ламберт встретил незваного гостя как старого, долгожданного приятеля? Случайно обознался? Или мистер Веттели из Гринторпской школы был в его доме хорошо знакомой и часто упоминаемой персоной? Да, очень похоже на то!
— Ну, вот, — ведьма сняла с маленькой жаровни маленькую кокотницу, полную тягучей зеленоватой массы, чрезвычайно неаппетитной на вид — если бы не острый мятный запах, Веттели решил бы, что это сопли. — Заварилось, пусть остывает. Теперь можем пойти, посмотреть, что за невидимка завёлся в деревне, средь мирных гринторпских обывателей.
— А я с вами! — сообщила Эмили азартно. — В жизни не видела невидимок!
— На то они и невидимки, чтобы их никто не видел, — рассудительно заметила Агата. Но против компании возражать не стала. Вид у неё был рассеянным, если не сказать, легкомысленным, похоже, предстоящая встреча не вызывала у неё больших опасений, может быть, она уже о чём-то догадывалась.
В обиталище мистера Ламберта их троица вновь ввалилась без приглашения. И то сказать, приглашать было некому, хозяин дома уже почивал под столом, устроившись щекой на домашней туфле.
— Добрые боги! — всплеснула руками ведьма. — На кого стал похож бедный Сэмюель! Заметьте, без всякого проклятия, исключительно по велению собственной души. Очень слабый, ненадёжный человек. Неудивительно, что нашлись желающие этим воспользоваться. Вот он, невидимка ваш! — она сделала лёгкое движение, будто протёрла ладонью запотевшее стекло.
И оно возникло. И красавцем его, наверное, даже мать родная не назвала бы. Голое, вроде бы, человеческое тело, но на козлиных ногах. Бледная кожа покрыта частыми и длинными бурыми волосками, недостаточно густыми, чтобы считаться шерстью. Морда страшная, обрюзгшая, с длинным носом и отвисшей нижней губой. Из спутанных волос торчат короткие рога, один просто тупой, другой обломан на конце.
Оно безмятежно спало на стуле, уронив подбородок на грудь, сложив руки на объёмистом животе, вытянув вперёд копыта. И ещё оно, скажем так, не носило штанов, и не догадалось ничем прикрыться. А прикрывать было что, размеры впечатляли. Веттели был совсем не рад, что его невеста на такое смотрит. Однако, сама Эмили хранила полнейшее хладнокровие — никаких «ой!» «ай!», «фи!», или что там ещё вскрикивают девушки в подобных случаях, от неё не услышали.
— Подумаешь, — только и сказала она, уловив его взгляд. — Знаешь, сколько этого добра я видела в прозекторской? Только и разницы, что там — у мёртвых, а здесь — у пьяного. Интересно, кто же он по природе? Агата, вы знаете?
— А! — откликнулась ведьма. — Это одно из тех нелепых созданий, что когда-то притащились на острова вслед за палатинскими легионерами и прижились в наших лесах. Друиды их гоняют от жилья, да разве за всеми уследишь. Пьяные для них как магнит, они питаются их миазмами. Ну, и сами выпить не дураки, если кто нальёт. А этот, видите, какое общество себе подыскал: и вино ему, и карты, и все тридцать три удовольствия разом. Боюсь, бедный Ламберт в такой компании долго не протянет, весь на миазмы изойдёт.
Процесс «изхождения на миазмы» Веттели представлял себе весьма смутно, но догадывался, что с гибелью от ран он не имеет ничего общего.
— Значит, убийства совершал не этот… сатир? — вспомнилось из древней истории.
— Уверена, что не он. Человеческая кровь этим существам даром не нужна, и на прямое убийство они вообще не способны, оно противно их природе.
— Жаль, — разочарованно вздохнул Веттели, его теория рухнула окончательно. — Такая была удобная кандидатура, невидимая… Да, а почему он невидимый? Я с одной стороны смотрел, с другой стороны смотрел…
— Неправильно ты смотрел. Напился бы хорошенько — сразу увидел бы.
— Учту, — обещал Веттели.
— Я тебе учту! — шутливо пригрозила Эмили тоном почтенной матроны, давно отпраздновавшей серебряную свадьбу. И забеспокоилась, — а что же с ним делать теперь? Жаль человека, пропадёт.
Агата поморщилась, заниматься изгнанием пьяных козлоногих тварей ей явно не хотелось, просто было лень.
— Завтра скажу друиду. Это уже его забота, — ответила она.
Наступил вечер выходного дня, проведённого, как говорят гадалки, в пустых хлопотах.