Чтение онлайн

на главную

Жанры

Шрифт:

О борьбе мнений по другую сторону фронта рассказывается в мемуарах Троцкого:

«Командование Западного фронта обнадеживало: прибыло достаточно пополнений, артиллерия обновлена и пр. Желание являлось отцом мысли. „Что мы имеем на Западном фронте? — возражал я. — Морально разбитые кадры, в которые теперь влито сырое человеческое тесто. С такой армией воевать нельзя. Вернее сказать, с такой армией можно еще кое-как обороняться, отступая и готовя в тылу вторую армию, но бессмысленно думать, что такая армия может снова подняться в победоносное наступление по пути, усеянному ее собственными обломками“. Я заявил, что повторение уже совершённой ошибки обойдется нам в десять раз дороже и что я не подчиняюсь намечающемуся решению, а буду апеллировать

к партии. Хотя Ленин формально и отстаивал продолжение войны, но без той уверенности и настойчивости, что в первый раз. Мое несокрушимое убеждение в необходимости заключить мир, хотя бы и тяжкий, произвело на него должное впечатление. Он предложил отсрочить решение вопроса до того, как я съезжу на западный фронт и вынесу непосредственное впечатление о состоянии наших армий после отката. Это означало для меня, что Ленин, по существу дела, уже присоединяется к моей позиции.

В штабе фронта я застал настроения в пользу второй войны. Но в этих настроениях не было никакой уверенности: они представляли отражение московских настроений. Чем ниже я спускался по военной лестнице — через армию к дивизии, полку и роте, тем яснее становилась невозможность наступательной войны. Я отправил Ленину на эту тему письмо, написанное от руки, не сняв для себя даже копии, а сам отправился в дальнейший объезд. Двух-трех дней, проведенных на фронте, было вполне достаточно, чтоб подтвердить вывод, с которым я приехал на фронт. Я вернулся в Москву, и Политбюро чуть ли не единогласно вынесло решение в пользу немедленного заключения мира».

Если бы Политбюро не послушало Троцкого и послало последние боеспособные соединения на Польский фронт, чтобы попытаться предпринять еще одно наступление, Красную армию ожидала бы катастрофа. Продолжать войну было немыслимо. Польская армия насчитывала около 1,2 миллиона человек, из которых на фронте находилось не менее 250 тысяч штыков и сабель. Из пяти миллионов списочного состава Красной армии около миллиона составляли дезертиры. Кроме того, у поляков были союзники — не менее двадцати тысяч человек в армии Петлюры, полторы-две тысячи в Народной армии С. Н. Булак-Балаховича и до пяти тысяч человек в 3-й врангелевской армии Пермыкина и казачьей бригаде есаула Яковлева. Если добавить к этому еще 44 тысячи штыков и сабель в армии Врангеля, то получится, что антибольшевистские силы в тот момент на фронтах Европейской России имели даже некоторый численный перевес над Красной армией. Кроме того, все эти соединения можно было пополнять за счет пленных красноармейцев.

Польская армия в тот момент качественно превосходила силы красных. Войска Пилсудского были воодушевлены национальной идеей, хорошо обучены кадровым офицерским корпусом из состава русской, австрийской и немецкой армий, а также французскими военными советниками. Имелась полная возможность во взаимодействии с Врангелем разбить остатки Красной армии и еще до наступления зимних холодов захватить Киев и Москву. 560 километров от Варшавы до Минска польская армия прошла за два месяца. Оставшиеся 700 километров до Москвы можно было пройти гораздо быстрее, поскольку уже в октябре красные почти не оказывали сопротивления продвижению поляков.

Противодействие польского сейма продолжению войны не могло бы тут играть принципиальную роль. Если бы с Врангелем было достигнуто соглашение, его сопротивление было бы преодолено. И даже если бы Франция уменьшила военные поставки Польше, для окончания кампании в течение одного-двух месяцев могло бы хватить военных трофеев. Но не было даже проекта соглашения с Врангелем, и Пилсудский не стал продолжать войну.

Как отмечали H. E. Какурин и И. И. Вацетис, еще 23 сентября чрезвычайная сессия Всероссийского центрального исполнительного комитета в целях предотвращения зимней кампании, которая тяжким бременем легла бы на трудящиеся массы России и Польши, признала возможным смягчить первоначально выставленные условия мира:

«Согласно новым условиям устанавливалась независимость Литвы,

Украины, Белоруссии и Восточной Галиции, причем в отношении последней советское правительство признавало плебисцит по буржуазно-демократическому, а не по советскому принципу. Далее советское правительство отказывалось от всех своих требований в отношении польской армии и ее вооружения, а также от железнодорожного участка Волковыск — Граево. Государственная граница согласно нашему новому предложению намечалась восточнее линии, установленной Верховным союзным советом 3 декабря 1919 г., причем Восточная Галиция оставалась к западу от нее.

Уже 24 сентября в своей директиве на имя всех командующих фронтами главком основной задачей настоящего времени ставил „окончательную ликвидацию Врангеля в возможно короткий срок“. В связи с этим главной задачей Западного фронта теперь являлось восстановление его боевых сил и подготовка к решительному удару против поляков совместно с Юго-Западным фронтом. Этот удар предвиделся не ранее середины ноября. Юго-Западному фронту ставилась задача — выигрыш времени до подхода крупных подкреплений, которые будут даны после ликвидации Врангеля».

Польские войска 2 (15) октября без боя взяли Минск, а 4(17) октября, в последний день боевых действий, — Мозырь и Коростень. Но еще 29 сентября (12 октября) было подписано соглашение о перемирии, которое вступило в силу 18 октября. А уже 27 октября (9 ноября) был подписан предварительный мирный договор.

Пилсудский вызвал врангелевского представителя Махрова 30 сентября (13 октября) и сообщил ему о предстоящем подписании перемирия. Он предложил, чтобы русские войска покинули польскую территорию до дня вступления в силу договора — 5 (18) октября, иначе их придется интернировать. После поездки в Париж к Струве Махров вошел в контакт с петлюровцами, и русские войска были передислоцированы в районы, занятые частями Украинской народной армии.

Франция не отказалась от признания Врангеля. 6(19) октября в Крым прибыла французская миссия во главе с верховным комиссаром графом де Мартелем. 10 (22) октября Струве даже сообщил, что есть надежда на получение займа во Франции. Но тогда уже наступали последние дни белого Крыма.

Получилось так, что осенью 1920 года Врангелю противостояли наиболее боеспособные соединения Красной армии, не затронутые варшавской катастрофой. Врангель, как и Пилсудский, хотел воодушевить свои войска национальной идеей, однако к исходу третьего года Гражданской войны это не получилось. Белые войска слишком устали, да и популярных политических лозунгов, способных привлечь казачество и крестьянство, барон так и не выдвинул. К тому же в качестве мобилизационной базы он имел лишь трехмиллионное население Крыма и Северной Таврии.

После провала Кубанской операции Врангель свел свои войска в две армии: 1-ю армию А. П. Кутепова составили 1-й и Донской корпуса, а 2-ю армию Д. П. Драценко — 2-й и 3-й корпуса и Терско-Астраханская бригада. И. Г. Барбович возглавил Отдельный конный корпус. После неудачи Заднепровской операции Драценко был заменен Ф. Ф. Абрамовым. В начале сентября у белых было 28 400 штыков и 15 500 сабель, у красных (в Северной Таврии) — 38 400 штыков и 7080 сабель. Общая списочная численность военнослужащих Русской армии (вместе с тыловыми и охранными частями, военными учреждениями, учебными лагерями для мобилизованных военнопленных и кадетскими училищами) достигала в тот момент трехсот тысяч человек, включая 30 тысяч раненых и больных. В Северной Таврии находилось до ПО тысяч солдат, из них 44 тысячи — в боевых частях. В Крыму в боевых частях было до шести тысяч человек. В октябре боевой состав значительно сократился. Из примерно пятидесяти тысяч офицеров только шесть тысяч находились в боевых частях и еще 13 тысяч — в ближнем тылу. 31 тысяча офицеров служили в тыловых учреждениях или были ранены и больны. В конце сентября Врангель получил последнее пополнение — две тысячи кубанских казаков Повстанческой армии генерала М. А. Фостикова, вывезенных из Грузии.

Поделиться:
Популярные книги

Александр Агренев. Трилогия

Кулаков Алексей Иванович
Александр Агренев
Фантастика:
альтернативная история
9.17
рейтинг книги
Александр Агренев. Трилогия

Пустоши

Сай Ярослав
1. Медорфенов
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
5.00
рейтинг книги
Пустоши

Барон нарушает правила

Ренгач Евгений
3. Закон сильного
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Барон нарушает правила

Вперед в прошлое 3

Ратманов Денис
3. Вперёд в прошлое
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Вперед в прошлое 3

На границе империй. Том 9. Часть 2

INDIGO
15. Фортуна дама переменчивая
Фантастика:
космическая фантастика
попаданцы
5.00
рейтинг книги
На границе империй. Том 9. Часть 2

Афганский рубеж

Дорин Михаил
1. Рубеж
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.50
рейтинг книги
Афганский рубеж

Совпадений нет

Безрукова Елена
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.50
рейтинг книги
Совпадений нет

Идеальный мир для Социопата 13

Сапфир Олег
13. Социопат
Фантастика:
боевая фантастика
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Социопата 13

Наследник в Зеркальной Маске

Тарс Элиан
8. Десять Принцев Российской Империи
Фантастика:
городское фэнтези
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Наследник в Зеркальной Маске

Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Самсонова Наталья
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
8.22
рейтинг книги
Королевская Академия Магии. Неестественный Отбор

Proxy bellum

Ланцов Михаил Алексеевич
5. Фрунзе
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
4.25
рейтинг книги
Proxy bellum

Светлая ведьма для Темного ректора

Дари Адриана
Любовные романы:
любовно-фантастические романы
5.00
рейтинг книги
Светлая ведьма для Темного ректора

Матабар. II

Клеванский Кирилл Сергеевич
2. Матабар
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Матабар. II

Академия

Сай Ярослав
2. Медорфенов
Фантастика:
юмористическая фантастика
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Академия