Врата Мертвого Дома
Шрифт:
Он заморгал.
— Давай пока поставим старика на ноги.
Опухшие веки Геборика были плотно сомкнуты, из-под них сочились полные мелкого песка слёзы. В себя он приходил медленно и явно не сразу понял, где очутился. Широкий рот бывшего жреца растянулся в жутковатой ухмылке.
— Они здесь попробовали, так ведь? — спросил он, оглядываясь по сторонам, пока спутники помогали ему идти вперёд. — Попробовали и поплатились за это, о да, память воды, столько загубленных жизней…
Все трое добрались до зала с обвалившимся потолком.
— Придётся лезть так, как досии лазают на кокосовые пальмы.
— И как они это делают? — спросил Кальп.
— Нехотя, — проворчал Геборик, склонив голову набок, будто прислушивался к какому-то голосу.
Фелисин покосилась на мага.
— Мне понадобится твой ремень.
С кряхтением Кальп начал снимать кожаный пояс.
— Странное ты выбрала время, чтобы посмотреть на меня без штанов, девочка.
— Нам всем не помешает посмеяться, — парировала она.
Маг передал Фелисин ремень и увидел, как она привязывает концы к лодыжкам. И поморщился от того, как сильно девушка затянула узлы.
— А теперь, пожалуйста, твой плащ.
— А с туникой твоей что не так?
— Никто тут не будет пялиться на мои сиськи — бесплатно, по крайней мере. К тому же ткань у плаща крепче.
— Потом пришло воздаяние, — проговорил Геборик. — Методичная, бесстрастная чистка.
Снимая исхлёстанный песком плащ, Кальп хмуро покосился на бывшего жреца.
— О чём ты, Геборик?
— Первая Империя — город над нами. Они явились и всё исправили. Бессмертные хранители. Такое фиаско! Даже с закрытыми глазами я вижу свои руки — они щупают слепо, о как слепо. Так пусто. — Он вдруг осел на землю, поражённый горем.
— Не обращай внимания, — сказала Фелисин, подходя, словно чтобы обнять зазубренную колонну. — Старый хрыч потерял своего бога и оттого свихнулся.
Кальп промолчал.
Фелисин обхватила руками колонну и перехватила концы туго скрученного плаща с другой стороны. Ремень на ногах обнял «ствол» с этой стороны.
— Ага-а, — протянул Кальп. — Понимаю. Хитрые досии.
Она забросила плащ так высоко, как только дотянулась, резко откинулась назад и подпрыгнула, раздвинув колени, так что ремень врезался в колонну. Маг увидел, как девушка дёрнулась от боли, когда кожа впилась в щиколотки.
— Странно, что у досиев ещё остались ступни, — сказал Кальп.
Задыхаясь, она процедила:
— Кажется, я какую-то мелкую деталь упустила.
В глубине души маг не верил, что она сделает это. До потолка ещё оставались две сажени — полный человеческий рост, — а по ногам у Фелисин уже струилась кровь. Она дрожала, используя быстро тающие резервы физических сил. Но не сдавалась. Крепкая, крепкая душа. Она превосходит нас всех, снова и снова. Эта мысль напомнила ему о Бодэне — изгнанник, должно быть, находится где-то там, среди безжалостной песчаной бури. Тоже крепкий,
Фелисин наконец оказалась рядом с зазубренным краем дыры. И остановилась.
Ага, и что теперь?
— Кальп! — Её голос отозвался в пещере жутковатым эхом, которое быстро унёс ветер.
— Что?
— Сколько от тебя до моих ног?
— Где-то три сажени. А что?
— Прислони Геборика к основанию колонны. Заберись ему на плечи…
— Зачем, Худа ради?
— Тебе нужно дотянуться до моих щиколоток, затем вскарабкаешься по мне — я не могу её отпустить — не осталось ничего!
О боги, я не такой крепкий, как ты, девочка…
— Давай! У нас нет выбора, будь ты проклят!
Кальп зашипел и обернулся к Геборику.
— Старик, ты меня понимаешь? Геборик!
Бывший жрец выпрямился, не переставая ухмыляться.
— Помнишь каменную руку? Палец? Прошлое — чуждый мир. Невообразимые силы. Коснуться рукой значит призвать чужие воспоминания, настолько отличные от твоих по мысли и чувству, что за ними следует безумие.
Каменная рука? Да несчастный ублюдок бредит.
— Мне нужно забраться к тебе на плечи, Геборик. Ты должен стоять крепко — когда вскарабкаемся наверх, свяжем колыбельку, чтобы поднять тебя к нам, хорошо?
— Ко мне на плечи. Каменные горы, и каждая высечена, обтёсана жизнью, давно уже ушедшей к Худу. Сколько же страстей, желаний, секретов? Куда всё уходит? Невидимая энергия мыслей жизни есть пища богов, знал ты это? Поэтому они должны — должны — быть переменчивы!
— Маг! — заорала Фелисин. — Давай же!
Кальп зашёл за спину к старику и положил руки ему на плечи.
— Теперь стой смирно…
Но вместо этого Геборик обернулся. Он свёл культи вместе так, что между ними остался промежуток, будто там были ладони.
— Наступай. Я тебя подброшу прямо к ней.
— Геборик… у тебя же нет рук, чтобы моя нога…
Ухмылка старика стала ещё шире.
— Ну, давай, ради меня.
Кальп онемел от потрясения, когда его ступня в мокасине встала в стремя из сплетённых невидимых пальцев. Он снова положил руки на плечи бывшему жрецу.
— Прямо наверх полетишь, — сказал Геборик. — Я ослеп. Направь меня, маг.
— Шаг назад, ещё чуть-чуть. Вот.
— Готов?
— Да.
Но он оказался вовсе не готов к неимоверной силе, с которой невидимые руки подняли его, безо всякого усилия подбросили прямо вверх. Кальп инстинктивно попытался уцепиться за Фелисин, промахнулся — к счастью, потому что пролетел мимо неё, прямо в дыру на потолке. И чуть не упал обратно вниз. В панике маг изогнулся и болезненно грохнулся на край провала. Камень застонал, просел.
Отчаянно цепляясь пальцами за невидимую кладку, маг выбрался на пол.