Врата рая
Шрифт:
Через несколько минут Тони вновь вошел в комнату и приблизился к моей кровати.
— Ты на самом деле чувствуешь себя уже лучше?
— Да, Тони.
Он выглядел таким озабоченным, его голубые глаза затуманились, морщины на лбу сделались глубже.
— Я тоже проявил беспечность. Я должен был понимать…
— Теперь каждый должен бить себя в грудь и обвинять себя и других?! Все в прошлом. Пожалуйста, давайте забудем это.
— Нет, мы не собираемся забывать этого. Доктор сказал мне все, что он сказал тебе. Я уже согласился с ним. Сейчас отдаются новые распоряжения.
— Новые распоряжения?
Он кивнул миссис Бродфилд, и она тут же подошла к моему телефонному аппарату и отключила его, вытащив вилку из розетки на стене.
— Мой телефон! — взмолилась я.
— Пока никаких звонков, Энни. Это предписание доктора.
— Но мне должен будет позвонить Люк сразу после выпускной церемонии в школе, чтобы рассказать, как приняли его речь! — вскричала я в отчаянии.
— После того как я покину эту комнату, то сразу же спущусь к телефонному оператору и скажу, чтобы все звонки к тебе были переадресованы в мое бюро, где я или Дрейк сможем записать их содержание. Всю информацию я немедленно буду доставлять сюда. Обещаю это, а ты прекрасно знаешь, что я выполняю свои обещания, не так ли?
Я отвернулась. Люк будет чувствовать себя ужасно, ведь для него так важно поговорить со мной после церемонии. Слезы готовы были снова вырваться наружу, а мое трепещущее сердце превратиться в грохочущий барабан в моей груди. Но я вспомнила лекцию, которую прочитал мне доктор Малисоф. Я должна выработать в себе толстую кожу, иначе замедлю процесс выздоровления. В конце концов, нужно принести некоторые временные жертвы.
— Мы стараемся все делать для твоего блага, Энни, все, что считают необходимым самые лучшие врачи и сестры. Поверь мне. Пожалуйста.
— Я верю вам, Тони. Мне только жаль Люка.
Тони посмотрел на меня с большой нежностью и сочувствием.
— Вот что я скажу тебе. Я пошлю ему от тебя телеграмму прямо сейчас с пожеланием успеха. Поднимет это ему настроение?
— О да, Тони! Прекрасная идея!
— И… и я позвоню ему сам и скажу, что у тебя все в порядке, но что доктора сделали новые распоряжения и в течение какого-то времени тебя никто не должен беспокоить.
— Пожалуйста, скажите Люку, пусть он не винит себя за то, что этот его звонок меня растревожил.
— Конечно. И если я почувствую, что он не верит мне, я попрошу доктора позвонить ему, — предложил Тони с нежной улыбкой.
— Вы сделаете это?
— Энни. — Его лицо стало серьезным. — Я сделаю все, что в моей власти, чтобы снова поставить тебя на ноги. Я знаю, нелегко будет вернуть тебе счастье, потому что ты потеряла людей, которых любила сильнее всего в своей жизни, но я прошу лишь одного — возможности хотя бы в малейшей степени заменить их. Позволишь ли ты мне попытаться это сделать?
— Да, — тихо промолвила я, находясь под впечатлением его напряженного взгляда и решительного голоса. Не тот ли голос слушала моя мать, когда он молил ее о прощении? Как она могла отвергнуть его?
— Спасибо. А теперь я оставлю тебя отдыхать, а вечером зайду.
Тони наклонился и поцеловал меня в лоб.
— Дрейк тоже дожидается вестей о тебе.
— Передайте ему мой привет и поцелуй.
— Непременно. У него дела идут исключительно. Из него получится очень хороший администратор, так как Дрейк обладает уверенностью в себе и самолюбием. В некоторых отношениях он напоминает меня самого в молодости, — добавил он с ноткой гордости в голосе.
Миссис Бродфилд вышла из комнаты вместе с Тони и плотно закрыла за собой дверь.
«Больше никаких телефонных звонков, никаких посетителей! Но это будет недолго, — думала я, — и скоро я окажусь в Фарти. Может быть, волшебство, которое, как мы с Люком считали, обитает там, проникнет в меня и ускорит выздоровление?»
Миссис Бродфилд, выполняя, я была уверена, приказ доктора, превратилась в неприступную крепость. Для того чтобы пройти ко мне, требовалось ее согласие даже для «розовых леди». Большую часть времени моя дверь теперь была закрыта. Как я ненавидела все эти меры предосторожности! Всякий раз, оставаясь в одиночестве, я оплакивала своих родителей. Когда сестра находила меня в слезах, она выговаривала мне и предупреждала, что это может вызвать новый упадок сил. Но я не могла ничего поделать с собой. Я все время представляла прекрасную улыбку моей матери, улыбку, которую я больше никогда уже не увижу; слышала удивительно теплый смех моего отца, смех, который я тоже не услышу никогда в жизни.
Верный своему обещанию, Тони пришел в больницу сразу, как только переговорил с Люком. Я слушала, как он пересказывал описание Люком нашей выпускной церемонии.
— Погода стояла превосходная, на небе не было ни облачка. Он сказал, что после того, как его представили и он поднялся на сцену, в зале воцарилась глубокая тишина. Он хотел, чтобы я обязательно заверил тебя, что после окончания речи все встали и устроили ему овацию. — Тони улыбнулся. — Он сказал, что его мать первая вскочила на ноги, но за ней тут же последовали и другие. И все спрашивали о тебе.
— О Тони, мне так плохо из-за того, что Люк не может позвонить мне, — сказала я и застонала.
— Нет-нет, не надо. Он все прекрасно понимает. Он хороший парень и думает только о твоем благополучии. Он просил, чтобы ты не беспокоилась о нем, а восстанавливала свои силы как можно быстрее. — Лицо Тони вдруг осветилось и засияло. Он выпрямился и торжественно произнес: — Теперь о том, чего ты давно дожидалась: доктор Малисоф подписал бумагу о выписке тебя из больницы. Завтра утром я забираю тебя в Фарти.
— В самом деле?
Эта новость взволновала меня и в то же время опечалила. Наконец я увижу Фартинггейл-Мэнор, место, попасть куда я мечтала всю свою жизнь, мой сказочный замок! Но поеду туда под покровом траура, без мамы и папы. И я не поднимусь по этим высоким и широким ступеням, не пройду через арочную входную дверь. В Фарти внесут калеку-сироту.
— Почему такое кислое лицо? — Улыбка его стала затухать.
— Я подумала сейчас о моих родителях. Ах как замечательно, если бы мы все вместе могли поехать с Фартинггейл.